Прост, как чудо

В Тбилиси отмечают 150-летие самого известного грузинского художника

Ия Баратели, Тбилиси

1914 год, Тифлис, на Головинском проспекте открывают Храм воинской славы. На церемонии присутствует российский император Николай II. В толпе, среди тех, кто пришел посмотреть на царя, стоит пока еще неизвестный художник Нико Пиросманашвили. Вечером он скажет в духане знакомым: "Какая грустная судьба ждет моего тезку".

2013 год, Тбилиси, на проспекте Руставели, в том же самом здании, только теперь это Национальная художественная галерея, проходит выставка Пиросмани — самого известного грузинского художника. В одном из залов висит и портрет "тезки". Картина давно не видела свет — музей решил выставить всего Пиросмани из запасников. 108 работ — такой большой выставки не было с 1930 года.

Портрет Николая Романова Пиросмани нарисовал за год до того, как увидел царя вживую. На картине он при параде и совершенно не выглядит грустным — царь как царь. Хочешь достоверности — смотри на оригинал. То же самое можно сказать и о самом Пиросмани.

Только оказавшись перед полотнами, можно избавиться от стереотипов и почувствовать тонкость живописи, колорит, свет, технику, фактуру этого особого "наивного" искусства.

"Наивный" — не значит простой. Напротив, на эту выставку не надо идти в ожидании доступной красоты, понятных мотивов и классических форм. Этого в картинах Пиросмани нет. Ни милые орфографические ошибки в подписях мастера, ни игривые сюжеты не должны сбивать с толку.

В сюжетах Пиросмани все серьезно — даже веселье. Люди за столом не просто пьют и едят — они священнодействуют. Вино и нетронутая еда разложены как дары на алтаре. Руки никогда не попадают на поверхность скатерти. Пирующие расположены на картине как апостолы на Тайной вечере. "Да здравствует компания!" и "Одному не надо пить" — это так похоже на грузин. Но даже в хлебосольной Грузии таких пиров не существует — они бывают разве что на небесах. Наверное, поэтому над пиром Пиросмани — исключительно голубое небо.

Напряжение, театральность, скромная, но яркая палитра — две, три, максимум четыре краски. Красная рубашка, желтая шляпа, зеленоватое ведро на незакрашенном черном фоне технической клеенки — и вот он, шедевр: рыбак, а может, ангел с нимбом по наши души?

Пиросмани никого не поучает. Даже про картину "Бездетный миллионер и бедная с детьми" не скажешь: "мораль сей басни такова". Мы все равны перед судьбой, у каждого — свой крест. Разве что пасхальный агнец Пиросмани может научить нас — любви и прощению.

С ним бесполезно играть в игру "похож — не похож". Художник никогда в жизни не видел белых медведей, охоту тунгусов или черных львов. Однако рисовал — обычно потому, что так просили заказчики.

Да, ему ничего не стоило написать и батальное полотно. Например, русско-японскую войну. Но, несмотря на экспрессию морского боя, художник тут как будто и не присутствует. Другое дело — эпопея с поимкой мятежного Шамиля. Полководец с подзорной трубой, точный, как топография, пейзаж Кавказских гор, колонны русских войск и обреченность бунтаря. "Горный дух помогает Барятинскому поймать Шамиля". А ведь действительно, наместник и сам до последнего не верил, что сумеет взять неприступную крепость Аргун. И вот она, лестница на первом плане картины — как символ предательства горцев.

Почерк Пиросмани — никогда никакого натурализма. Мир, который существует только в воображении художника и полностью создан его кистью — от букета в руках актрисы Маргариты до марсианского черно-белого жирафа, от томных взглядов оленей до рано увядших красоток из Ортачальских садов на белых, как крылья падших ангелов, простынях ... Просто вывески? Вряд ли.

Наверное, жить с таким талантом — страшно. Особенно если на роду тебе написано — быть лавочником, возить из деревни в город молоко и мацони. Откуда же это поразительное безрассудство — кутить до последней копейки, продать лавку, чтобы завалить цветами заезжую актрису, скитаться, голодать и — рисовать, не жалея денег на самые дорогие краски?

Знакомые, у которых жил "блаженный Никала", вспоминали, что он иногда врывался с криком: "Помогите! Мой святой Георгий, мой ангел-хранитель, когда я ложусь спать, стоит надо мной с кнутом и кричит: не бойся! А наутро моя кисть сама рисует".

Еще он любил повторять: "Жизнь коротка, как ишачий хвост". Это неправда. Пиросмани — 150 лет. И чтобы купить билет на его выставку, надо отсчитать купюры, среди которых, скорее всего, окажется и самая ходовая — в 1 лари, с изображением Нико Пиросманашвили, когда-то разрисовавшего пол-Тифлиса за бесценок. "Что дадите, то дадите",— так отвечал обычно гордый художник и никогда не торговался. Кредита набралось — уже на полтора века.