Условный "черный" список "Аэрофлота" насчитывает уже почти 2 тыс. человек. Об этом сообщил в своем микроблоге Twitter гендиректор авиакомпании Виталий Савельев. Ведущий Андрей Норкин обсудил ситуацию с председателем Союза потребителей России Петром Шелищем и депутатом Госдумы, членом комитета по транспорту Олегом Ниловым.
По словам Савельева, Воздушный кодекс запрещает авиакомпаниям вводить черные списки, однако это самый лучший способ борьбы с дебоширами. Хулиганов следует не пускать в самолеты на срок, к примеру, от трех до пяти лет, считает господин Савельев. При этом запрещать алкоголь на борту, по его мнению, бессмысленно.
А.Н.: Господин Нилов, ваше мнение как законодателя, что делать? Вводить законодательно эти "черные" списки или искать другие меры?
О.Н.: Это продолжение уже какого-то повсеместного замещения официальной нашей полиции, официальных силовых структур какими-то охранными подразделениями, внутриведомственными решениями о "черных" списках. Мне кажется, очень хорошо устроились наша доблестная полиция и силовые структуры, которые по численности своей уже на первых местах в мире, а по эффективности я считаю, в конце этого же списка.
А.Н.: Бог с ними, с правоохранителями. Меня больше интересует, как "Аэрофлот" себя повел в данной ситуации, что с ним. Формально ведь получается, что они закон нарушают.
О.Н.: Да, конечно, они не могут принимать, на мой взгляд, таких решений. Тем более, устанавливать какие-то сроки. Этот вариант, я считаю, если и должен приниматься, то на уровне законов. Но моя позиция, в отличие от вашей: каждый должен заниматься своим делом. "Аэрофлот" должен гарантировать качество обслуживания и безопасность. А охрану, соблюдение законов — есть у нас соответствующие законы — давайте их применять и делать неотвратимым любое наказание, где бы оно ни происходило — в поезде или на пароходе.
А.Н.: Я понял вас, более того, я с вами абсолютно согласен. Просто мне хочется, чтобы мы сконцентрировали внимание именно на этой теме. Господин Шелищ, как вы думаете, что нам теперь с "Аэрофлотом" делать, если формально господин Савельев сообщает, что уже такой список есть?
П.Ш.: Совершенно очевидно, что законной силы этот список не имеет. Они список-то вправе составлять, но они не вправе сегодня отказать человеку, который пришел с намерением купить билет, ни в продаже билета, ни в посадке в самолет. Потому что права граждан могут быть ограничены только федеральным законом. Такого закона сегодня нет.
А.Н.: А какой смысл тогда в этом списке, как вы думаете?
П.Ш.: Смысл, на мой взгляд, в этом списке есть такой, что человек, который в списке, пришел покупать билет, я думаю, что о нем пойдет предупреждение дальше, и он будет на особом контроле. Его будут особенно проверять. И сегодня никто не имеет права в состоянии опьянения, просто будучи нетрезвым, сесть на борт самолета. Это и предусмотрено законодательством. Вопрос в том, что те люди, которые устраивали дебош, в основном они садились уже на борт самолета нетрезвыми. А если они там выпивали, это тоже запрещено правилами перевозчика.
А.Н.: Почему? Не везде. Например, есть компании, которые продают алкоголь прямо во время полета.
П.Ш.: Есть. Это плохо. Продают алкоголь, действительно.
А.Н.: А вы считаете, что нужно запретить продажу алкоголя на борту?
П.Ш.: Думаю, что да.
А.Н.: Господин Нилов, а вы как думаете? Савельев говорит, что это бессмысленно запрещать алкоголь на борту. А вы как думаете?
О.Н.: Я тоже считаю, что таким способом мы должны его запретить тогда и в поездах, и на пароходах, и в автобусах.
П.Ш.: Я извиняюсь, поезд исключил я бы из этого списка, потому что не представляю себе, чтобы пассажир поезда мог представлять угрозу.
О.Н.: Как это не представляете? А стоп-кран, который он может рвануть?
А.Н.: Господин Шелищ, дайте, пожалуйста, господину Нилову ответить. Мне тоже сразу стоп-кран в голову пришел. Кто-нибудь с полки свалится.
О.Н.: Это как один из вариантов. Давайте рассматривать транспорт и безопасность пассажиров, и комфорт пассажиров. Почему вы считаете, что если не смертельная угроза, а просто бутылкой по голове может получить пассажир поезда, то, значит, там будем оставлять это дело? Поэтому — нет, подход должен быть один. И еще раз я говорю, что неотвратимость наказания — это лучший останавливающий тормоз, если говорить об этой проблеме.
П.Ш.: Безусловно.
О.Н.: Если $100 тыс. сейчас заплатит каждый за вынужденную посадку, а именно такова себестоимость вынужденной посадки, я думаю, что последователей просто не найдется в следующий раз, вот и все. А запретить, конечно, можно. Все что угодно можно запретить. Но только исполнить это вообще невозможно.
П.Ш.: Взыскать с виновного ущерб, который нанесен компании вынужденной посадкой.