Кажется, впервые за много десятилетий в сообществе аналитиков, занятых перспективными расчетами мировых цен на нефть и газ, появилось что-то по-настоящему новое. Исторически первые предположения об исчерпаемости мировых запасов жидких углеводородов были высказаны в США в 1919 году, а в середине 1930-х американские госструктуры впервые дали оценку предстоящему в следующие годы отставанию в объемах поставок нефти на мировой рынок от расширяющегося спроса. К этому моменту индустрия анализа факторов, влияющих на цены углеводородов, уже сложилась и выдвинула базовую до 1990-х годов "теорию пика нефтедобычи". Предположение относительно того, что соотношение запасов и мирового производства нефти, удовлетворяющего спрос, в исторической перспективе будет снижаться, по существу, подтверждалось всю вторую половину XX века: по данным US Energy Information Administration, для мира соотношение "доказанные запасы к производству нефти" снижалось с исторического пика в 1949 году (13,5) до 1968 года (порядка 9), затем подскочило за какие-то два года выше 10 в 1971 году и потом вновь почти монотонно снижалось до 1986 года до той же пугающей отметки в один добываемый в год баррель на девять баррелей в недрах. "Теория пика", предсказывающая, что в определенный момент запасы будут прирастать фундаментально медленнее добычи, постоянно меняла дату, в которую мировая нефтегазовая индустрия исчерпает возможности поддерживать показатель на средней отметке 10, и отодвигала на десятилетия вперед время, после которого цены на нефть должны получить фундаментальную долгосрочную поддержку к росту. Тем не менее сама по себе теория не вызывала никаких сомнений.
Даже то, что с 1998 по 2006 год соотношение запасов к добыче постоянно росло и даже превысило послевоенный рекорд 1968 года, аналитиков особенно не волновало: базовая модель, в которой делались расчеты, была идеологически одинакова и для университетских исследователей, и для CERA, и для американских, японских и канадских правительственных агентств. В ней так или иначе постулировались основные "входящие", характеризующие мировой нефтяной рынок и определяющие все. Себестоимость добычи конвенционной нефти (upstream costs) и цена сырой нефти (crude oil prices) сильно коррелируют: нефть дорожает и дешевеет так же, как стоимость ее извлечения из недр. Совершенствование технологии нефтедобычи и развитие технологий, позволяющих замещать нефтяное сырье газом или иным топливом, всегда сопровождается адекватным ростом прогнозов потребления. Наконец, себестоимость добычи альтернативных нефти и газа в мировой экономике растет при приближении очередного расчетного "нефтяного пика". Неважно, что именно позволяет нефтяным компаниям переводить неконвенционные запасы нефти и газа из категории "технически возможные к извлечению из недр" (technically recoverable) в категорию "экономически возможные к извлечению" (economically recoverable), это ничего не меняет. И добыча нефти из сланцев, и запасы нефти в глубоководных офшорных месторождениях — это лишь дополнительный способ давления транснациональных нефтяных компаний на держателей основных запасов относительно дешевой нефти, всегда имеющих альтернативу — менее эффективно и быстро добывать нефть самим или более эффективно в партнерстве с мейджорами мирового рынка. Все же остальные факторы — от роста числа автомобилей в Китае до эффективности альтернативной энергетики в ЕС — меняли лишь переменные в расчетах в рамках теории "нефтяного пика". Доклад Rand Corp. 2005 года, в котором утверждалось, что только в неконвенционных запасах нефти в сланцах в Вайоминге, Юте и Колорадо углеводородов втрое больше, чем во всей Саудовской Аравии, не произвел почти никакого впечатления на публику. Еще несколько лет назад это было аксиомой: конвенционная нефть закончится быстрее, чем появятся дешевые технологии альтернативной нефтедобычи, и миру так или иначе придется иметь дело с ситуацией, в которой мировые цены на нефть могут составлять и $200, и $300, и $500 за баррель, в течение как минимум нескольких лет.
Сейчас ситуацию изменили два обстоятельства. Первое — это неожиданный, не предсказанный никем бум сланцевого газа в США в последние годы. Вопреки всем теориям, было продемонстрировано, что технологический прогресс в области добычи углеводородов не привязан, как это предполагалось ранее (и как это отлично показано для любого другого сектора энергорынка в XX веке), к соотношению спроса и предложения, а движется своими путями. Сланцевый газ в США за несколько лет стал определяющим цену во всей энергетике на крупнейшем энергорынке мира. Хотим мы этого или не хотим, но это меняет все: себестоимость производства альтернативной нефти сейчас не может считаться зависимой от себестоимости производства обычной нефти.
Казалось бы, весь технологический прогресс в этой области можно было бы мгновенно притормозить: запасы легкоизвлекаемой нефти в мире по-прежнему существенно превышают запасы альтернативной нефти, которая была бы конкурентоспособной на мировом рынке даже при удешевлении технологий добычи, скажем, вдвое. Теоретически это по-прежнему возможно, если бы не вторая новая вводная на нефтяном рынке, а именно уже статистически достоверный кризис национальных нефтегазовых компаний. Для наших целей не имеет смысла вдаваться в механику процесса — в силу мирового ли заговора финансистов, неэффективности собственника, технологического отставания или в стратегических целях. Сокращение мировых рыночных долей для госкомпаний — идет ли речь о показателях иранской NIOC, венесуэльской PDVSA, российских "Газпрома" и "Роснефти" или нигерийской NNPC — факт. Для "национальных" держателей конвенционной нефти единственный способ остановить приход эпохи недорогой альтернативной нефти, будь то сланцевая нефть или нефть глубоководных месторождений,— допустить транснациональные компании к конвенционным запасам.
Всего два новых обстоятельства — непредсказуемость результатов работы ученых и предсказуемые проблемы работы военных (а именно военное лобби является, по существу, определяющим для стратегии национальных нефтегазовых компаний), и нам уже приходится не говорить о конце эпохи дешевой нефти по прохождении "нефтяного пика", а рассчитывать с оговорками возможные даты наступления эпохи дешевой альтернативной нефти. Мировая экономика всегда интереснее геополитики, не правда ли?