Бизнесмена Константина Малофеева снова обыскали по делу о хищении более $200 млн. Обыск прошел в офисе фонда Marshall Capital, основателем которого является господин Малофеев. Корреспондент газеты "Коммерсантъ" Владислав Трифонов рассказал подробности ведущей Анне Казаковой.
По версии следствия, именно фонд несет ответственность за невозвращенный ВТБ кредит в $225 млн.
— Расскажите, что это за кредит? На какие цели он выделялся?
— Изначально история достаточно банальная с точки зрения русского бизнеса. В апреле 2007 года малоизвестная компания "Руссагропром" обратилась в ВТБ с прошением о выдаче ей кредита на покупку нескольких молочных заводов. В итоге она получает этот кредит как раз в размере $225 млн, которые должны пойти на покупку этих самых заводов, но ничего не покупает. Причем в деле фигурирует то, что изначально аудитором этого соглашения выступала компания Ernst&Young. Потом выяснилось, что актив их является фиктивным. Потом Deloitte Touche заявила о том, что оценка этих кредитов завышена более чем в пять раз .
Компания "Руссагропром", как выяснилось, абсолютная пустышка, то есть создана была буквально за несколько месяцев до получения этого кредита одним физическим лицом. Уставной капитал — 10 тыс. руб. Поэтому, конечно, возникает гигантское количество вопросов о том, почему подобной компании был выдан такой огромный кредит. Но, как я понимаю, следствие настаивает на том, что это было выдано, в том числе, благодаря участию в этой сделке Константина Малофеева. Поэтому и к нему возникают эти вопросы. Сам он проходит пока свидетелем, никаких обвинений ему не предъявлено, хотя это второй уже обыск в его офисе.
На этот раз, как я понимаю, следователи получили некую оперативную информацию о том, что на серверах и в бумагах, которые хранятся в компании, находятся доказательства по делу, которые могут быть скрыты, уничтожены и так далее, почему и был проведен этот обыск, причем в достаточно жесткой форме — со спецназом, с автоматчиками, с такими жесткими мерами лишения возможности связи с внешним миром, отключением телефонов и так далее.
— Там уже вроде как даже жаловались на условия?
— Да, я разговаривал с адвокатом. Он говорит о том, что никаких требований изначально о добровольной выдаче документов, о предоставлении всех документов не поступало. И опять же, я общался с представителями правоохранительных органов, они говорят о том, что это было сделано потому, что были четкие опасения того, что эти доказательства могут быть сразу и мгновенно уничтожены. Такая стремительно-наступательная операция.
— А сейчас, насколько я понимаю, следственные действия уже прекращены?
— Нет, следственные действия продолжаются. До сих пор следователи не вышли из "Новинского пассажа". Причем, как я понимаю, через какое-то время адвокаты перестанут общаться с журналистами, потому что у них просто возьмут подписки о неразглашении, на этом все комментарии с их стороны закончатся.
— А что эксперты говорят: изменится статус бизнесмена?
— Вы знаете, там существуют же два дела, к которым относится Константин Малофеев. Первое – это с этим кредитом, который пропал в никуда. Там сейчас пока арестована только Евгения Кремнева, гендиректор этой самой фирмешки. И есть еще дело, связанное с подкупом избирателей на выборах, в которых Малофеев участвовал. И то, и другое продолжаются. И то, и другое является, конечно, очень большими источниками угроз для его бизнеса, для него. Понятно, что целью расследования является доказательство вины, именно причастности либо самого Малофеева, либо его ближайшего окружения, начиная от Дмитрия Скуратова, Александра Провоторова — главы "Ростелекома". Это все как бы люди, связанные как родственными, так и бизнес-взаимоотношениями в прошлом. И, соответственно, у следователей, как я понимаю, четкая направленность именно на то, чтобы доказать причастность этих лиц или возможную причастность к идущему расследованию. Поэтому я бы не скидывал со счетов возможность, что в ближайшее время может все измениться. Потому что все происходит достаточно быстро и жестко, потому что, с одной стороны, это ВТБ — структура государственная, и фактически получается, что хищение чуть ли не госсредств, и второе – это то, что, конечно, сумма-то, в общем, не маленькая. И все понимают, что выдать ее, еще раз говорю, какой-то абсолютно левой фирме просто так было бы очень странно.