Пудожское кафе "Уют" напряженно смотрело матч "Зенита", а я, игнорируя упущенные питерцами опасные моменты, мысленно готовился к завтрашнему марш-броску на мыс Бесов нос - средоточие онежских петроглифов. Местные жители и Министерство культуры Карелии советуют по первозимку туда не соваться. Естественно, после таких рекомендаций я решил проверить себя и прежде всего машину.
"Петроглифы" образовались от греческих слов petros - "камень" и glyphe - "резьба", то есть, если кто не знает - это такие древние наскальные рисунки. Онежским петроглифам, как считается, около пяти тысяч лет - в Египте уже вовсю строили пирамиды и упражнялись в клинописи, а наши земляки рисовали друг для друга на камнях сцены охоты, единоплеменников, животных. Ну, чтобы общаться друг с другом как бы на "автомате".
В Карелии есть две большие группы петроглифов - онежские и белозерские. Несмотря на отделяющие их друг от друга 300 км, они объединены в один музей. Вероятно, "самый длинный музей в мире". Беломорские петроглифы находятся практически в черте, угадайте, какого города? Беломорска на Белом море. Ехать к ним неинтересно, тем более, что ежегодно в октябре их консервируют на зиму - укрывают от жестоких сил природы. Онежские же, на мысе Бесов нос и соседних выдающихся в Онежское озеро мысах - Пери нос, Гадин нос и других - "открыты для посещения". Всем, кому жизнь не дорога.
Летом к ним можно добраться либо на лодке, либо на "подготовленном" до неузнаваемости внедорожнике. Но сейчас навигация закрыта. А автофорумы изобилуют драматическими рассказами о потерях и повреждениях: подготовленные экипажи рубятся десятки часов, продираясь по убитой 17-километровой дороге. И это летом.
Снег растаял, следы исчезли
Amarok с автоматической коробкой передач и постоянным полным приводом так же, как и аналогичная версия с механической коробкой, может использоваться на любой местности без необходимости в задействовании понижающей передачи.
Каршево - крайний населенный пункт, куда меня доставил мой верный Amarok. Отсюда по относительно гладкой дороге можно проехать еще четыре километра. Одновременно с дорогой заканчивается и сотовая связь - делений в телефоне становится все меньше, потом ловит только один популярный на северо-западе оператор, да и то с перебоями. Вскоре "замолкает" и он. Два фонарика, навигатор - вот все мое оборудование. Оставляю Amarok у полуразрушенного моста, все равно переезжать его не имеет смысла, дальше полное бездорожье - для лебедок, лифтованных машин со шноркелями и подготовленных экипажей, которые будут топать перед машиной и мерить глубину луж. Переходить этот "рубикон" на машине сейчас было бы просто безумием. Даже несмотря на выдающиеся ездовые-тяговые характеристики пикапа от Volkswagen, которые недавно возросли еще больше. На доставшейся мне машине стоит 180-сильный турбодизель и уникальный в классе восьмиступенчатый "автомат". Помимо комфорта и выдающихся внедорожных качеств этот альянс обеспечивает недостижимую для версии с механикой экономию топлива. Знаете, как приятно видеть на дисплее, что ваш запас хода составляет 1200 км!
Кажется, пикап можно не запирать - все равно здесь никого нет, кроме пожилого рыбака, которого я подобрал на трассе несколько минут назад и который напоследок посоветовал держаться тропинки и следов на снегу. Действительно, сутки назад здесь, судя по следам, а я читаю их уже не хуже индейца, прошли два охотника и собака. Периодически включаю навигатор и ставлю метки. Женщина Катя, живущая внутри него, с которой в другое время любят спорить попутчики, на сей раз одобрительно молчит. Как оказалось, ставил метки не зря - снег вечером растаял, следы исчезли.
С жердью в руках форсирую несколько ручьев и речушку, пробираясь по бревнам. Миную брошенную деревню и ее кладбище. Самые свежие могилы, 60-х годов, почти разворочены корнями упавших сосен. Уже слышен рев онежского шторма. Последние 400 метров - сплошной бурелом. Наконец буквально выпрыгиваю с обрыва в сбивающий с ног ветер на песчаном пляже.
Бесов нос со своими треклятыми петроглифами - пожалуй, стоило все-таки послушать карельский Минкультуры - направо, но мне надо встретиться с рыбаком Антоном, живущим в устье Черной речки: я созвонился с ним накануне, и он обещал подвести меня к петроглифам за руку и ткнуть в них пальцем. Без знающего человека отличить произведения кроманьонцев и неандертальцев от природных трещин на камне бывает сложно.
Благодаря автоматической коробке передач тяговое усилие Amarok возросло до 3,2 тонны при уклоне дороги до 12 процентов - это самый высокий результат в данном классе.
У Черной речки меня встречают две белых псины. Это обнадеживает: где собаки, там и люди. И точно: тут же натыкаюсь на пустую лодку, а на другом берегу видна избушка. Через полчаса криков и обращенных к собакам просьб подать голос, из домика показывается сторож. Только это не Антон, а где Антон или хотя бы сами петроглифы, сторож объяснить не может: из-за рева шторма мы друг друга не слышим. Жестами сторож приглашает меня прыгнуть в лодку и переправиться по шуге поболтать. Мысленно оцениваю льдины на Черной речке, ее течение, через 50 метров впадающее в Онегу, и силу ветра. Желания потонуть нет, да и светлого времени осталось всего несколько часов. Машу сторожу рукой на прощание и разворачиваюсь в сторону Бесова носа. Теперь понятно, откуда такие топонимы: Бесов, Гадин...
На мысе Кладовец нос нахожу совершенно отчетливые наскальные рисунки. Правда, они авторства некоего Вани Г. из 2000-х. Поблизости другие атрибуты цивилизации и обтянутый целлофаном сортир, напоминающий объект "Архстояния".
Тут неожиданно из лесу появляется еще один современник: огромный заросший мужик. К счастью, это не Ваня Г., а тот самый рыбак Антон. Он нашел меня по следам и предложил заночевать в его избушке: мол, "ночью по лесу лучше не идти". А что может случиться, он говорить отказался.
Но мне не до гостеприимства, я бегу полтора километра на Бесов нос. Старый деревянный маяк, едва различимый за соснами, служит ориентиром. Дождь чередуется со снежными зарядами. Скользко, падаю. На крайних уступах Носа надо быть очень осторожным - брызги наморозили ледяную корку.
Шторм не позволяет подойти к воде ближе, чем на десять метров, волны накатывают на берег, заливая даже высокие скалы и окропляя все вокруг фонтанами брызг. Петроглифы скрыты завесой воды и льда. Несколько раз обхожу мыс. Петроглифы - они как суслики, которых не видно, но которые есть. Все-таки несколько похожих отметин удается найти. Остальные будут ждать следующего раза - лета, закатного солнца, когда рисунки видны наиболее четко.
Голосовые метки
Volkswagen Amarok стал первой в своем классе моделью, оснащенной инновационным 8-ступенчатым "автоматом". Дополнительные ступени обеспечивают более широкий диапазон передаточных чисел по сравнению с традиционными автоматическими коробками.
Бреду по разбитой грунтовке. Смеркается. Интересно, есть здесь волки? Это я не про "Амарок", который переводится как "волчонок", а про самых настоящих волков, которые с зубами... Но вместо воя лесную тишину неожиданно, я аж вздрагиваю, разрывает женский голос: "Голосовые метки не найдены". Это вторая моя электронная попутчица из телефона. Женщины, ч-черт!
Темнота наваливается на полдороге. Луч фонаря выхватывает только, что где-то лед на лужах растаял, где-то, наоборот, на тропинке образовалась наледь. Ноги, прошедшие больше 20 километров, отказывают. Несколько раз делаю привалы - откидываюсь спиной на ветки елок и сосен. Так теплее. Последние 500 метров выползаю как Маресьев, с надеждой глядя на навигатор.
Amarok терпеливо ждет в кустах, обещая смену двух ног на четыре колеса. Эта дорога сегодня была не для него, но ему предстоит сейчас еще 400 километров гололеда до Вологды.
К счастью, он не умеет говорить, иначе я не знаю, что ответил бы на его вопрос: "Ну и как?"
VOLKSWAGEN AMAROK BITDI 4MOTION
|