"Катастрофой" юную Марту Кейнери (1852-1903) с восхищением прозвал командир эскадрона, когда, спасая раненого индейцами кавалерийского лейтенанта, она подхватила его с земли к себе на седло и домчала к своим. Охотница с тринадцатилетнего возраста, с восемнадцати — разведчица-следопыт под началом генерала Кастера, она не знала себе равных в стрельбе и первой из белых женщин проникла в священные для сиу Черные горы. Родила от не менее легендарного, чем она, Дикого Билла Хикока, одного из лучших стрелков Дикого Запада, стоявшего то по одну, то по другую сторону закона. Когда же Билла убили, Джейн нагнала и скрутила убийцу, но, увы, упустила. Во всяком случае, все это рассказала о себе самой Джейн в брошюрке, которую раздавали зрителям на "Шоу Дикого Запада" в 1890-х. Тогда вообще были в моде цирковые шоу, где зарабатывали себе на виски, разыгрывая свои былые, реальные или вымышленные подвиги герои фронтира. Правду ли о себе надиктовала неграмотная Джейн какому-то писаке? Конечно нет, но что касается горькой правды, то достаточного и того, что спившаяся Джейн умерла в нищете и славе, а была ли она популярной проституткой, как считают некоторые историки, то нам до этого нет дела. За последние восемьдесят лет Джейн играли Джин Артур, Джейн Рассел, Ивонна Ди Карло, Ангелика Хьюстон, Робин Вайгерт, Сильви Тестю. А в фильме Дэвида Батлера — Дорис Дей. Вестерн-мюзикл — жанр истинно американский, но "Джейн Катастрофа" с первых же кадров вызывает резкое, неожиданное и неприятное ощущение дежавю. Вот Джейн, поспешая в Дедвуд, Южная Дакота, нахлестывает лошадей, сидя на облучке дилижанса, и распевает про родные просторы. Воображение почему-то подло подставляет на место дилижанса колхозную арбу, а в лице Дей проступают до боли знакомые черты Любови Орловой — почтальонши Стрелки. Когда же Дей с горожанкой Кэти (Элли Энн Маклири), которую притащит в Дедвуд по ошибке, перепутав с певичкой, выступление которой обещала Биллу Хикоку (Говард Кил), с песнями и прибаутками будут красить стены своей хибары, ощущение, что смотришь "Волгу-Волгу", лишь обострится. Оспаривать сердце Кэти, не замечая, какое чудо таится под какой-то бесформенной униформой, в которую облачен "свой парень" Джейн, будут Билл и лейтенант Гилмартин (Филип Кейри), но кажется — петухами наскакивают друг на друга колхозный тракторист и, скажем, танкист на побывке. Шуточки по поводу того, что женщину в Джейн сразу и не распознать, мучительно напомнят "Гусарскую балладу", а потешный мордобой в салуне — "Человека с бульвара Капуцинов". Иконографическое сходство с комедиями Александрова или Пырьева объяснить просто: вестерн — это ведь кино о пастухах, а трактора и танки — это же "стальные кони". Духовное родство — еще проще: заполошное бодрячество, борьба хорошего с лучшим как двигатель сюжета. Батлер сложил сказание о земле, пусть не сибирской, но дакотской, а Катастрофа — наш человек, "ворошиловский стрелок". Одним словом, то, что фильм снят в 1953 году, ощущаешь интуитивно, а где он снят, в СССР или в США, решительно неважно. Изжить эту советскую — в плохом смысле слова — оскомину можно, если встать на позицию вульгарного фрейдизма. Не случайно же в одном из первых эпизодов, вполне уродливом, салунная певичка Фрэнсис (Дик Вессон) оказывается небритым мужиком. Дуэт "кавалерист-девицы" Джейн с трепетной Кэти не оставляет сомнений: Джейн ревнует не лейтенанта к Кэти, а Кэти к лейтенанту. Странный, в общем, вестерн-мюзикл. Странный, но родной.
Calamity Jane, 1953