Шорохи и крики
Вечера французского кино
На традиционном зимнем фестивале "Вечера французского кино" зрители, как обычно, смогут увидеть фильмы самых разных жанров, снятые за последние пару лет. Как всегда, в программе есть картины известных режиссеров и ленты дебютантов. Кинотяжеловесы представлены работой живого классика Бертрана Блие "Шорох кубиков льда". 73-летний автор хулиганских "Вальсирующих" и "Холодных закусок" не растерял ни ума, ни насмешливости, ни наблюдательности. По жанру его новая картина ближе всего к черной комедии, хотя, привычно ехидничая, мэтр порой не стесняется быть удивительно лиричным и даже сентиментальным. В центре повествования — не первой молодости писатель Шарль Фольже (Жан Дюжарден), находящийся в глубоком кризисе после развода с женой (Одри Дана) и топящий свою депрессию в вине — первый бокал он выпивает, едва продрав глаза, а в течение дня успевает опустошить минимум шесть бутылок шабли. Собственно, постепенно спиваться — главное занятие Шарля; он бессмысленно бродит по своей роскошной вилле с ведерцем, наполненным колотым льдом, изредка отвлекаясь на пререкания с влюбленной в него служанкой Луизой (Анн Альваро). Впрочем, скоро у него появляется куда менее приятный собеседник — нагло водворившийся в доме господин (Альбер Дюпонтель) заявляет герою, что он — его рак мозга. Не заставит себя ждать и провинциального вида дама с вечно брюзгливо поджатыми губами (Мириам Буайе) — явившись к Луизе, она представится раком ее молочной железы. Возможно, кто-то из зрителей после такого зачина картины может опрометчиво решить, что его ожидает душераздирающая драматическая история, но Бертран Блие, похоже, относится к смерти с веселым презрением. "Шорох кубиков льда" — фильм очень оптимистический. В сущности, он — о мужестве, которое, как упрямо доказывает режиссер, состоит не только в том, чтобы терпеть страдания и не впадать в отчаяние, но прежде всего в способности почувствовать чужую боль, испытать искреннюю нежность к другому человеку, перестать быть самовлюбленным эгоистом.
Лента Блие — не единственный подарок киноманам в программе нынешних "Вечеров французского кино". Безусловно, придется им по душе и картина Гюстава де Керверна и Бенуа Делепина "Большая вечеринка". Фильмы этого дуэта режиссеров-анархистов обычно населяют нелепые аутичные персонажи, ведущие неравный бой с постиндустриальной социальной системой. В "Луизе-Мишель" (2008) оставшаяся без работы швея (Иоланда Моро), чтобы восстановить справедливость, отправляется убивать хозяина закрывшейся фабрики, но никак не может разобраться, кому же на самом деле эта фабрика принадлежит. В "Последнем мамонте Франции" (2010) вышедший на пенсию мясник (Жерар Депардье) ездит на древнем мотоцикле по провинциальным шарашкам и пытается собрать справки, без которых его пенсия останется копеечной, и вместо задела на уютную обеспеченную старость повсюду натыкается на следы своей ушедшей беспечной молодости. Новый герой де Керверна — Делепина — сорокалетний панк по прозвищу Нот (Бенуа Пельворд), который нарушил принцип "жить быстро, умереть молодым" лишь отчасти: просто не повзрослел. Он ночует в мусорных контейнерах, моется в фонтанах и целыми днями ошивается вокруг супермаркетов в компании маленького песика. Его родной брат Жан-Пьер (Альбер Дюпонтель) — типичный винтик капиталистической машины, клерк, продающий матрасы и замороченный на последних моделях плазменных телевизоров,— читает Ноту проповеди о необходимости уважать стандарты и подчиняться авторитетам, но вскоре вылетает на улицу без выходного пособия. Теперь наступает очередь Нота учить брата жизни: "Выкинь галстук, ты же не собачка на привязи, у нас не было будущего, а теперь не будет и прошлого, самый короткий путь к свободе — по прямой". Неутомимые братья встают на путь борьбы с обществом потребления. Впрочем, их революция заканчивается нелепой акцией протеста на пустующем складе за супермаркетом. И все же, пожалуй, самое интересное в "Большой вечеринке" — это фон. Режиссеры создали в кадре жутковатый сюрреалистический постиндустриальный пейзаж. Не промзона, но и не жилое место — голое поле с коробками супермаркетов и безжизненными парковками, где редко встретишь гуляющих или просто идущих пешком людей, кроме заполошных братьев. "А где люди-то? — спрашивает Жан-Пьер.— Их нет на фабриках, нет в полях, и в церквях их тоже нет".— "А люди в одиночестве сидят по домам",— говорит Нот.
В этих благополучных на первый взгляд домах, однако, зачастую кипят нешуточные страсти и случаются подлинные драмы. О них рассказывают и авторы включенных в фестивальную афишу комедии "Психи", в которой выписавшийся из клиники для душевнобольных Франсуа (Эрик Элмоснино) самыми дикими способами пытается вернуть любовь своей бывшей подружки Анны (Софи Куинтон), и мелодрамы "Рай чудовищ", где неуравновешенный владелец зоомагазина после очередной ссоры с женой удирает с их малолетними детьми на альпийский курорт, восстанавливая душевную гармонию. Финалы у этих историй, впрочем, счастливые.
Но, конечно, всем этим картинам тяжело соревноваться в умильности с лирической комедией Режиса Руэнсара "Любовь на кончиках пальцев". Ромен Дюрис играет здесь хозяина небольшой фирмы Луиса, увлеченного новой секретаршей Розой (Дебора Франсуа). Правда, поначалу молодого красавца восхищает исключительно беглость пальцев девушки. Шеф начинает готовить свою подопечную к участию в турнирах по скорости печатания, и юная машинистка не обманывает его надежд, становясь мировой рекордсменкой. Понятно, что за время подготовки к чемпионату Луис успевает разглядеть в Розе множество достоинств. И целованием пальцев дело уже не ограничивается.
"Киев" / по 30 января