В Израиле на финише предвыборная кампания. От ее исхода зависит будущее страны
Говорят, что главной интриги нынешнюю избирательную кампанию лишили в самом начале: кто будет премьером и вторым лицом во власти, определилось еще три месяца назад. Тогда же сочли, что сенсация нынешних выборов уже состоялась и она лишь предвестие возможной сенсации следующей — когда впервые в истории страны премьером станет выходец из СССР.
Однако три месяца для Израиля — гигантский срок.
В него вместились и новая война, и новая политическая буря. Игра не сыграна. Она лишь усложнилась.
Ход конем
Распространенное определение Израиля — "там на четверть бывший наш народ" — во времена Высоцкого было сущей гиперболой, но оказалось предвидением. В начале 90-х хлынуло столько, что строке из песни конца 70-х не хватило лишь немного до статистической точности: 17 процентов еврейского населения составили "русские".
Разумеется, для самого Израиля это даром не прошло. Он стал не только самой русской страной за пределами бывшего СССР, но и единственной страной за его пределами, где выходцы из того же СССР (а по-здешнему — "русские") играют важную роль в политике.
Сначала — как избиратели: по крайней мере трижды именно "русские" голоса решали судьбу премьерского кресла. Потом — как политики: вошли в кнессет, заняли министерские посты, создали собственные партии.
Последняя уцелевшая из них — "Наш дом Израиль", или сокращенно — НДИ, в уходящем кнессете составляла третью по величине фракцию, в коалиции уступала только правящей партии "Ликуд", а ее основатель и бессменный лидер, Авигдор Либерман, занимал второй по важности пост в правительстве — вице-премьера и министра иностранных дел.
Именно Авигдор Либерман вместе с Биньямином Нетаньяху устроили упомянутую предвыборную сенсацию: лидеры "Ликуда" и НДИ объявили, что на предстоящих выборах их партии идут единым списком. Это означало, что исход выборов практически предрешен. Даже если и "Ликуд", и "Наш дом Израиль" получат меньше мандатов, чем есть у них на двоих сейчас, в сумме их совместный список (его назвали "Наш дом "Ликуд"" — и шутники не преминули заметить, что при слиянии как-то исчез Израиль) наберет больше, чем любой конкурент. А значит, Нетаньяху гарантированно становится премьер-министром и Либерман — вторым лицом в правительстве. Было уже объявлено, что в новом кабинете он сможет выбрать любой министерский портфель, в том числе самые весомые — обороны, финансов, иностранных дел.
В общем, опять эти "русские" решили судьбу премьерского кресла. На сей раз — еще до выборов.
Тандем по-израильски
Этот ход, столь же сильный, сколь и неожиданный, вызвал в израильских СМИ волну возмущения. Тут же возникли аналогии с Россией.
Заговорили о появлении израильского правящего тандема, монополии на власть и здешнего варианта "управляемой демократии". То, что и раньше обсуждалось в дружеских компаниях и на посиделках коллег, вдруг вылезло наружу. Журналист Амир Орен в респектабельной газете левого истеблишмента "Гаарец" прямо написал, как его пугает, что Либерман может занять в новом правительстве пост министра обороны, а значит, получит доступ к ядерным секретам, всей информации спецслужб, будет назначать начальника Генштаба и главу военной разведки, утверждать планы военных операций.
Орен не постеснялся даже признаться, почему это его так пугает: "Это сюжет для увлекательного фильма: юноша — иммигрант из Советского Союза, царства коммунистической партии и КГБ, упорно взбирается по иерархической лестнице израильской политики. И садится наконец в кресло главы правительства — после перевалочной станции в Министерстве обороны".
Эти страхи по поводу того, что каждый выходец из "царства КГБ" — потенциально его агент, не новая фобия для Израиля. Правда, сохранять такую подозрительность в отношении действующего министра иностранных дел (а также бывшего министра по вопросам стратегии и национальной инфраструктуры), которому уже известно столько военных тайн, что озабоченному секретностью журналисту и не снилось,— явная паранойя.
Однако дело тут скорее всего не в гипертрофированной бдительности, а в ревнивой зависти. Главные слова здесь не "ядерные секреты", а "юноша — иммигрант из Советского Союза".
И в становившемся все более реальным кошмаре — "русском" премьер-министре Израиля.
Гадкий утенок
Несмотря на то что Израиль — молодое государство, оно уже успело вырастить свою аристократию. Элиту составляет она. На вершине власти либо "принцы" — выходцы из семей "отцов сионизма", основателей государства, первых поселенцев, кибуцники, либо генералы.
Биньямин Нетаньяху — сын секретаря основателя правого сионизма Зеева (Владимира) Жаботинского, профессора истории, главного редактора Еврейской энциклопедии, офицер самого элитного подразделения спецназа, выпускник Гарварда и MTI.
Министр обороны Эхуд Барак — кибуцник, генерал, бывший начальник Генштаба, выпускник Стэнфорда.
Зампремьера Боги Яалон — тоже кибуцник, тоже генерал и бывший начальник Генштаба.
Министр по делам спецслужб Дан Меридор — сын одного из основателей антибританского подполья и "Ликуда".
Министр, член кабинета безопасности Бени Бегин — сын премьер-министра, профессор.
Глава оппозиции Шауль Мофаз — бывший начальник Генштаба, министр, генерал.
Предшественница Либермана на посту министра иностранных дел Ципи Ливни — дочь одного из командиров антибританского подполья, основателя "Ликуда", депутата кнессета.
Председатель кнессета Руби Ривлин — из семьи основателей нового Иерусалима, на имя его прабабки была оформлена земля, на которой возник первый еврейский квартал вне стен Старого города. Улица Ривлина, его деда, раввина,— центральная в еврейской столице.
И среди них — Авигдор Либерман, репатриант из СССР, сын директора гастронома в Кишиневе, в армии — младший сержант, иврит с акцентом, русский с акцентом, на очень среднем уровне английский.
Как он оказался среди этих избранных? Почему они не выгнали его, как гадкого утенка? Что вывело его, чужака без правильного прошлого, на вершину?
Из грузчиков — в политики
Либерман репатриировался с родителями в 1978-м. Ему было 20. За плечами — 1-й курс сельскохозяйственного института в Молдавии, 1-й приз на конкурсе молодых драматургов. Хотел стать писателем.
А стал грузчиком в аэропорту. По блату. Багажное отделение в Бен-Гурионе монополизировали грузинские евреи, чужих к себе не пускали. Он поговорил с ними по-русски, понравился — для него сделали исключение. Он был счастлив — редкая удача.
Политическую деятельность начал, учась в Еврейском университете в Иерусалиме. Сокурсник (тоже "принц" — сын командира подпольщиков времен мандата и легендарной дикторши подпольного радио) Цахи Анегби, будущий министр, привлек его в молодежное движение "Ликуда". После университета Либермана приглашали туда на работу, но он предпочел делать карьеру в больничной страховой кассе — стал гендиректором ее Иерусалимского отделения. Однако в "Ликуд" все же пришел — из-за "русских".
В начале 90-х из разваливающегося СССР хлынули в Израиль толпы. Страна не могла переварить такое количество новых граждан. Им пришлось туго. И все их недовольство было направлено на власть. Поэтому в 1992-м, когда состоялись очередные выборы, русские репатрианты действующей власти отомстили. Плохо знающие иврит и страну, они поверили обещаниям социалистов, проникновенным агиткам своих товарищей по несчастьям в новой стране — своим давним кумирам, Михаилу Козакову и Максиму Леонидову (его песня "Только Рабин ведет к переменам" звучала из всех репродукторов), и проголосовали за лидера Рабочей партии "Авода" Ицхака Рабина. Именно благодаря "русским голосам" Израиль получил премьера, который не знал русского.
Премьер от "Ликуда" Ицхак Шамир ушел в отставку. Старый подпольщик, руководитель самой непримиримой боевой организации ЛЕХИ (даже будучи министром иностранных дел и главой правительства, он не мог посещать Англию — постановление о его розыске как опасного террориста никто не отменял), Шамир тяжело переживал удар, особенно от русских. Он же сам их сюда привел! Это он добился от конгресса (в Белом доме Шамира терпеть не могли), чтобы США прекратили принимать евреев из СССР по израильским визам, и весь поток устремился в Израиль.
В "Ликуде" после поражения царили хаос и уныние, финансовые долги — огромные. Никто не хотел разбирать завалы. Срочно требовался харизматичный лидер и сильная рука.
Масса титулованных ликудовцев с богатой биографией остались без работы, но брать на себя эту ношу никто не хотел: не царское это дело чистить дом после разгрома. 43-летий Биньямин Нетаньяху к этому тоже не стремился, но в итоге нужной фигурой оказался именно он. Политическая карьера Нетаньяху, начавшаяся на старте 80-х, строилась странно. Профессорский сынок (в его семье к политикам относились с презрением) на госслужбу не собирался, но его нашел в крупной мебельной фирме посол в США Моше Аренс, которому в посольстве требовался молодой, обаятельный, энергичный, с идеальным английским израильтянин. Нетаньяху, выросший и получивший образование в США, подходил идеально — атташе из него получился настолько толковый, что уже через два года он стал постоянным представителем Израиля в ООН и был лучшим на этой должности за всю историю. Когда Аренс стал министром иностранных дел, он взял его к себе заместителем. А когда "Ликуд" потерял власть, оказались без работы оба.
И вот тогда к Нетаньяху пришел Либерман. Пришел, как говорится, с улицы, предложив ему три вещи: стать новым лидером "Ликуда", помощь в выборах на этот пост и разгребание конюшни, в которую превратилась родная партия. В итоге так и вышло: Нетаньяху возглавил "Ликуд", а Либерман стал гендиректором партии. Непонятно только, кто кого сделал. Но то, что каждый из них стал тем, кто он есть, не без влияния другого — догадаться можно.
Вот когда на самом деле родился этот тандем.
Разлад
В 1996 году восставший из пепла "Ликуд" победил на выборах. Нетаньяху стал премьером, а гендиректора партии назначил гендиректором своей канцелярии.
Ни до, ни после никто, кроме правительственных чиновников и министров, не знал, кто занимает эту должность. Когда главой канцелярии премьера стал Либерман, о нем заговорили все. Его называли генеральным директором страны. Утверждали, что это он руководит государством из-за спины премьера. СМИ травили обоих. Травили страшно.
В итоге Либерман ушел. Без объяснений, без всяких условий — просто в перерыве футбольного матча позвонил боссу, чтобы заявить об уходе. Сказал: так будет лучше, у тебя развяжутся руки, по нам стреляют из пушек, а мы не можем ответить даже из пистолета.
Либерман ушел и занялся бизнесом, как потом выяснилось, очень успешно (что ему еще вспомнят). Нетаньяху остался без него, и огонь СМИ сосредоточился на нем. В 1999-м, не закончив каденцию, он вынужден был объявить новые выборы.
Когда до них оставалось три месяца, бизнесмен Либерман пил пиво в баре будапештской гостиницы. Позвонила секретарь премьера Рухама Авраам, вся в слезах: "Ивет (так его называют близкие.— "О"), все валится, мы проиграем выборы. Срочно приезжай — ты очень нужен Биби".
Он не допил пиво и сразу вылетел в Израиль. Прямо из аэропорта примчался в канцелярию Нетаньяху. Дверь в кабинет премьера ему преградила та же Рухама Авраам и, пряча глаза, сказала: "Ивет, извини, Биби не советуют, чтобы ты вмешивался — это только навредит..."
Никто до сих пор не знает, что там произошло. А о том, что произошло, когда Либерман вышел из канцелярии премьера, к которому его так и не пустили, узнала вся страна.
Так же быстро, как примчался на помощь Биби, он создал свою партию. Над названием некогда было думать. Взял готовое из России. Помните партию Черномырдина — "Наш дом Россия"?
На тех выборах 1999 года, которые Биби, пренебрегший верным соратником, проиграл, "Наш дом Израиль" Либермана практически без разгона взял 4 мандата. Потом 11. Потом 15.
И стал своему бывшему боссу грозным конкурентом.
Этого русского медведя злить нельзя.
Трамплин
Хотя и Нетаньяху, и Либерман заявляют, что общий список на выборах не означает слияния партий, многие склонны хоронить последнюю русскую партию в Израиле.
Формируя предвыборный список, Либерман задвинул большинство русскоязычных депутатов от НДИ на нереальные места. Некоторые вообще в него не попали. В будущем кнессете во фракции НДИ останется от 3 до 5 русскоязычных политиков, кроме самого Либермана.
На второе место в списке Либерман поставил Яира Шамира — личность во многих отношениях примечательную. Боевой летчик (в Израиле уже одно это знак принадлежности к элите), полковник, он руководил модернизацией ВВС и, отказавшись от генеральских погон, ушел в запас, чтобы стать одним из основателей израильского хай-тека. Руководил рядом крупнейших компаний. Среди них — национальная авиакомпания ELAL и концерн авиационной промышленности (IAI), мировой лидер, в частности, в производстве беспилотников. Придя туда, разогнал практически весь совет директоров, зато повысил прибыльность концерна в 47 раз.
И немаловажное обстоятельство: Яир — сын премьер-министра Ицхака Шамира, того самого, которого "русские" сместили в 1992-м. "Принц"! В следующем кнессете среди депутатов НДИ ликудовских "принцев" будет больше, чем в самом "Ликуде". Элитная каста, которая когда-то чванливо принимала новоявленного чужака на посту гендиректора партии, сегодня стекается под его крыло.
Обозреватели однозначно прочли эту тенденцию как последовательное избавление НДИ от имиджа "русской" партии, перезагрузку для следующего рывка Либермана — к премьерскому креслу.
В его окружении давно говорили, что он — будущий премьер-министр. После обнародования списка стало очевидно и остальным, что это не мечты обожателей, а конкретные планы. По правде, среди действующих израильских политиков не было более реального претендента на это кресло. Но Либерман не мог бы стать премьером в качестве главы "русской" партии. А в качестве нерусской — вполне.
Как сказал мне один из его соратников: "Я давно знал, что он станет премьером, но не знал, как. Теперь знаю".
"Пикейные жилеты" говорят об этом как о деле почти решенном. И мои дважды соотечественники не без некоторого общинного злорадства потирали руки в предвкушении будущей рубки. Что может остановить нашу русскую ракету? Ничего! Кроме разве что незакрытого "дела".
Подсечка
"Дело Либермана" сопровождает его на протяжении всей карьеры в большой политике. Собственно, это вереница дел. Первое открыли вскоре после назначения его гендиректором канцелярии премьера, в 1996 году, а после ухода из политики в бизнес — закрыли. Как-то интерес угас. И опять возник, когда Либерман вернулся из бизнеса в политику.
Либермана подозревали (не просто подозревали — открывали уголовные дела и вели следствие) в коррупции, взятках, отмывании денег, злоупотреблении служебным положением, обмане общественного доверия... Время от времени (часто это совпадало со временем предвыборной кампании) прокуратура обещала вот-вот завершить расследование и подать обвинительное заключение — а там суд и срок. И каждый раз срывалось. И каждый раз Либерман получал на этом дополнительные голоса, мандаты, с ними рос его вес в политике и пост в правительстве.
Постепенно отпали дела о коррупции и взятках. Из того, что на слуху, остались подозрения, что Либерман был причастен к деятельности фирмы своей дочери, когда уже стал депутатом кнессета в 1999-м. Весь прошлый год, постоянно перенося сроки, юридический советник правительства (в Израиле это должность вроде генпрокурора) обещал вынести свой вердикт: либо закрыть расследование, либо предъявить обвинительное заключение и передать дело в суд.
И наконец — в самый разгар предвыборной кампании — решил. Все дела по тяжким преступлениям закрыть. Но обвинение предъявить. По одному эпизоду.
Эпизод такой. В 2008 году, когда Либерман, в то время депутат от оппозиции, приехал в Минск во главе делегации кнессета на открытие памятника погибшим в минском гетто, посол Израиля в Белоруссии Зеев Бен-Арье передал ему секретные документы. Это был запрос израильского Минюста белорусским властям с просьбой предоставить сведения для расследования по делу Либермана и записка с описанием дела.
Либерман (по его словам) велел послу не делать глупостей и бумаги выбросил.
В чем его вина? В том, что, став министром иностранных дел, взял оказавшегося после Минска не у дел Бен-Арье к себе в советники по Восточной Европе, потом рекомендовал его послом в Латвию. А ведь доподлинно знал, что тот на прежнем посольском посту совершил служебное преступление.
Конечно, чтобы настучать на своего давнего приятеля (а Либерман знаком с Бен-Арье с начала 70-х, когда оба они были новыми репатриантами и тот был еще журналистом русской редакции "Голоса Израиля" Владимиром Фланчиком), желавшего тебе помочь, надо быть конченым праведником или подлецом. Но прокуратура толкует иначе: министр иностранных дел расплатился за оказанную ему противоправную услугу (за которую, кстати, Бен-Арье был изгнан из МИДа и осужден на четыре месяца исправительных работ) — сам, таким образом, злоупотребив служебным положением и обманув общественное доверие.
Само собой, прокуратуру, за 15 лет поисков сумевшую накопать такое ничтожное и хлипкое обвинение, подняли на смех. Но хорошо смеется тот, кому хорошо смеяться.
До выборов оставалось чуть больше месяца. При предъявлении обвинительного заключения, которое грозит наказанием, даже условным, свыше трех месяцев, министр обязан уйти с поста. Обвинение, вменяемое Либерману, на это не тянуло. Но он все равно подал в отставку. И отказался от парламентской неприкосновенности, чтобы не было препятствий регистрации обвинения в суде.
Спешил, надеялся, что суд состоится еще до выборов и он вернется в правительство чистым. Хотя риск был. Если суд признает его деяние позорным, независимо от меры наказания это несовместимо и со статусом депутата. Тогда — 7 лет запрета занимать общественные должности. Политическая смерть. Он шел ва-банк. Дорог был каждый день.
Но юридический советник вернул дело на доследование. "Как? — возмутилась даже неблагосклонная к Либерману пресса.— Стольких лет не хватило? Для ничтожного обвинения?"
Оказалось, у прокуратуры появился новый свидетель. При формировании списка НДИ для будущего кнессета Либерман, как уже упоминалось, оставил за его рамками многих русскоязычных депутатов от своей партии. И только одного нерусскоязычного. Своего заместителя в МИДе, Дани Аялона. Никто не знает, почему. Но он и стал тем свидетелем. Единственным, кто утверждает, что Либерман оказывал давление на комиссию по назначению послов в МИДе через него, Аялона. Если суд ему поверит, это может стоить Либерману политической карьеры.
Впрочем, карьеру Либермана хоронили уже не раз. Страшно подумать, каким пламенем она засияет, когда эта птица Феникс вновь возродится из пепла.
Вот такая скучная предвыборная кампания завершается в Израиле...