На следующей неделе Индустриальный районный суд Днепропетровска продолжит рассматривать дело о взрывах в Днепропетровске, Харькове и Запорожье в 2011-2012 годах. Очередное заседание суда назначено на 9 января. Предполагается, что будут заслушаны показания двух главных обвиняемых в осуществлении террористических актов – бывшего преподавателя политологии Днепропетровского национального университета Виктора Сукачева и системного администратора одной из коммерческих фирм города Виталия Федоряка.
Напомним, ранее им было предъявлено обвинение по ч. 1 ст. 258–3 Уголовного кодекса ("создание террористической группы"), ч. 2 и ч. 3 ст. 258 УК ("террористический акт") и ч. 1 ст. 263 УК ("незаконное изготовление и хранение взрывных устройств"). В преддверии возобновления заседаний "Ъ" предоставил слово адвокатам обвиняемых - Александру Шишкину и Денису Гордееву. О своих взглядах на судебный процесс, политическую подоплеку дела и тактику действий в суде, они рассказали корреспонденту "Ъ" ВЯЧЕСЛАВУ ХРИПУНУ.
Александр Шишкин, адвокат Виктора Сукачева: "Взрывы в Днепропетровске, Харькове и Запорожье нельзя считать террористическими актами":
"Ъ": — Если проанализировать заявления, сделанные СБУ и Генеральной прокуратурой с 31 мая, момента задержания обвиняемых, вплоть до передачи дела в суд в октябре, то внешне, может сложиться впечатление, что следствию удалось собрать достаточно доказательств их вины, в первую очередь вины Вашего подзащитного…
Александр Шишкин (А.Ш.): — Я считаю, что еще рано говорить о какой-то убедительности собранных следствием доказательств. Эти доказательства являются таковыми только с точки зрения собиравших их следователей, а у адвокатов по этому поводу совсем иное мнение. Да и для суда эти доказательства могут оказаться не такими уж и очевидными. Пока что, оглашено только обвинительное заключение, когда начнется заслушивание показаний подсудимых, может случиться так, что от этих доказательств мало что останется.
"Ъ": — Но ведь в деле содержатся материалы десятков экспертиз, данные оперативных разработок, SMS и E-mail-переписка обвиняемых с представителями правоохранительных органов, в которой они потребовали выплатить им $4,5 млн, данные камер видеонаблюдения, запечатлевшие обвиняемых. Разве этого не достаточно?
А.Ш.: — По каждому доказательству в суде будет проводиться дополнительное выяснение фактов. Вот есть видеозапись взрыва в магазине "Сильпо" в Запорожье 21 октября 2011 года. По версии следствия, взрыв осуществили Сукачев и Федоряк, но определить по записи, кто именно оставил взрывное устройство в ячейке для хранения вещей, невозможно. Не ясно вообще, мужчина ли это или женщина. Так какая может быть уверенность, что взрыв осуществили именно Сукачев и Федоряк? Есть и другие нестыковки. Так, согласно материалам дела, Сукачев и Федоряк утверждают, что осуществляя взрывы, они не ставили цель нанести вред жизни и здоровья кого-либо. И действительно, все собранные ими взрывные устройства не имели поражающих элементов. Кроме одного - взрывное устройство, сработавшее в Харькове 13 октября, оказалось начинено гвоздями. Следствие не смогло предоставить убедительных доказательств, зачем это вдруг Сукачеву понадобилось снаряжать его поражающими элементами.
"Ъ": — А как же известное SMS отправленное Виктором Сукачевым в день взрывов 27 апреля?
А.Ш: — Даже SMS со словами "Адов ад. У нас вроде все ок", которое Сукачев 27 апреля отправил Дмитрию Реве, нельзя однозначно толковать как доказательство его вины. В это время в городе была паника, никто ничего не понимал, все пытались узнать, что с их родными и друзьями и, соответственно, обменивались информацией.
"Ъ": — Но ведь гособвинение уже заявило, что Виталий Федоряк признал вину полностью, а Ваш подзащитный частично?
А.Ш.: — Об этом шла речь на суде, когда зачитывалось обвинительное заключение. Но есть важный нюанс. В документах следствия указано, что если Федоряк свою вину признал полностью, то мой подзащитный – нет. Но когда Сукачеву предъявлялось обвинение в окончательной редакции, он уже признал свою вину частично. Получается такая вот двойственность. На заседании 25 декабря он подтвердил, что вину признает только частично, но в то же время отметил, что ему «непонятна сущность предъявленного обвинения». В чем Сукачев признает свою вину, он скажет сам на последующих заседаниях суда, я не могу сейчас ничего сообщить.
"Ъ": — Каким образом следствие смогло установить, что Сукачев и Федоряк в ночь с 11 на 12 августа 2011 года собирались осуществить взрыв возле здания Днепропетровского областного совета, а затем провести целую серию взрывов в городе 12 октября, если, по версии следствия, эти взрывные устройства не сработали, а затем были вывезены работниками коммунальных служб и, следовательно, не были вообще обнаружены?
А.Ш.: — Здесь вопрос, были ли вообще эти взрывные устройства? Если исходить из логики и реальности, то их точно кто-то должен был обнаружить. В Днепропетровске, как и в любом городе, есть коммунальные службы, которые вручную ежедневно извлекают мусор из урн. И что, никто из работников этих служб не обнаружил ничего подозрительного, не обнаружил записок с требованиями денег? Как-то не верится.
"Ъ": — В ноябре гособвинение заявило, что помимо корыстных целей, Сукачев и Федоряк имели еще и политические мотивы, были недовольны ситуацией в стране, якобы хотели сорвать проведение Евро-2012.
А.Ш.: — В письмах и SMS, которые направлялись ими в адрес правоохранительных органов, содержались только требования денег – $4,5 млн. Это отражено и в материалах дела. Никаких политических требований они не выдвигали, просили только деньги. Политика появилась в деле только после того, когда их задержали и стали допрашивать. Дело в том, что 27 апреля 2012 года, сразу после четырех взрывов в центре Днепропетровска, областная прокуратура возбудила уголовное дело по ст. 258 УК ("террористический акт"). Положения этой статьи предусматривают, что у подрывников должны быть такие цели как нарушение общественной безопасности, устрашение населения, воздействие на принятие решений органами власти. В процессе расследования дела выяснилось, что таких целей у задержанных не было. Была только цель получить деньги. Это означает, что они руководствовались корыстными мотивами. То есть, их действия могут подпадать под другие статьями УК – ст. 189 ("вымогательство") и ст. 194 ("умышленное уничтожение имущества"), но уж никак не под ст. 258. Отмечу, что ни одна из указанных статей не предусматривает пожизненного заключения, в отличие от ст. 258. Но следственный механизм уже был запущен. Предполагаю, что следствие и обвинение решили держаться ст. 258 до конца и доказать, что политика на самом деле имела место. Кому-то, значит, так нужно.
"Ъ": — Есть ли у Вас претензии к организации судебного процесса?
А.Ш.: — В нормах Уголовно-процессуального кодекса (УПК) 1960 года, который, согласно Переходным положениям УПК 2012 года, остается в силе на весь период рассмотрения дел о взрывах в 2011-2012 годах, есть такое понятие как "подсудность", согласно которому дело должно рассматриваться там, где было совершено преступление. Поэтому, для меня остается загадкой, почему дела всех взрывов 2011-2012 годов в Харькове, Запорожье, Кировском и Октябрьском районах Днепропетровска, рассматривает Индустриальный районный суд Днепропетровска, хотя на территории этого района ни одного действия обвиняемыми совершено не было. Есть претензии и к позиции самого суда. Например, из 25 ходатайств, поданных адвокатами всех четверых подсудимых, было удовлетворено только 2. Нам отказали в суде присяжных, хотя такая норма предусмотрена Конституцией. Ограничена возможность посещения адвокатами своих подзащитных в СИЗО.
"Ъ": — Какими будут Ваши действия на судебных заседаниях в новом, 2013 году?
А.Ш.: — Я буду настаивать, чтобы моего подзащитного допрашивали после Виталия Федоряка. Федоряк единственный, кто полностью признал вину, ему понятна и сущность предъявленного обвинения, логично, что с него и следует начать допрос, хотя его адвокат Денис Гордеев и настаивает на обратном порядке. Нам интересно, что расскажет Федоряк, что расскажут другие, услышать их версию событий, ведь во время следствия в показаниях Сукачева и Федоряка было много противоречий. Мы не хотим, чтобы потом эти противоречия сказались на отношении суда к моему подзащитному. Виктора Сукачева и так уже сделали главным обвиняемым в этом деле.