Ernst & Young, Российский фонд прямых инвестиций (РФПИ) и Центр национального интеллектуального резерва (ЦНИР) обнародовали исследование, демонстрирующее отсутствие корреляции между оценками инвестклимата и параметрами оттока капитала по данным платежного баланса. Исследование, выводы которого разделяются ЦБ, Минэкономики и Минфином, рекомендует в качестве основного показателя инвестактивности использовать для РФ динамику прямых иностранных инвестиций (ПИИ) и расчетный показатель "приток / отток частного капитала" по методике Всемирного банка.
Исследование "Отток капитала из России: от мифов в реальности" проведено специалистами E&Y при участи ЦНИР (структура Московского государственного университета) по заказу РФПИ. На презентации в офисе E&Y, играющей в последние годы одну из ключевых ролей в работе консультативного совета по иностранным инвестициям (КСИИ), работу представлял глава офиса E&Y в России Александр Ивлев и глава РФПИ Кирилл Дмитриев, а обсуждали заместитель главы Минфина Алексей Моисеев, заместитель главы Минэкономики Сергей Беляков и управляющий директор ЕБРР в России Наталья Ханженкова. Впрочем, выводы E&Y были очевидны и ведомствами поддержаны — соответствующие статьи платежного баланса в России "чистый ввоз / вывоз капитала частным сектором" содержательно не должны трактоваться ни как "отток капитала", ни как "бегство капитала". Исследование предсказуемо не показало корреляции размеров ввоза-вывоза со стандартизированными оценками инвестклимата. Вместо него предлагается использовать показатели, производные от динамики накопления и погашения ПИИ (в первую очередь, FDI flows), а также показатель PCF Всемирного банка.
Исследователи также констатировали численное совпадение объемов прямых инвестиций из России в офшорные зоны и в Россию из офшоров в 2007-2011 годах (впрочем, не вдаваясь в природу совпадения) и дали свои оценки "реального оттока" по 2011 году — около $40 млрд (см. "Онлайн").
Авторы не исследовали доступные оценки платежного баланса в 2012 году, равно как и не анализировали структуру ПИИ в российской отчетности, к которой претензий явно не меньше, чем к "оттоку капитала" по данным ЦБ. Не были представлены и пересчитанные ряды "реального оттока" для других годов, кроме 2011-го,— эти данные вполне могут изменить представления о знаках "реального притока и оттока" в 2007-2010 годах. Кроме этого, из-за отсутствия представителей ЦБ не обсуждалась гипотеза о смене смысла термина "отток капитала" после смены курсовой модели ЦБ в 2009-2010 годах, исследование не затрагивает вопрос о роли казначейских центров в деятельности крупных российских экспортеров. Предложение РФПИ и E&Y о смене ключевых индикаторов инвестпотока призвано, очевидно, в какой-то мере представить аргументы против идеи восстановления валютного контроля. Отметим, и PCF, и ПИИ имеют в сравнении с платежным балансом важный недостаток: они рассчитываются реже и позднее. Авторы исследования намерены разрабатывать собственный индекс для оценки динамики "реального оттока", возможно, на базе PCF. Впрочем, базовыми проблемами пока остаются довольно вольные трактовки платежного баланса в Кремле и Белом доме и проблема достоверности таможенной статистики — с этим ни E&Y, ни РФПИ, ни студенты ЦНИР МГУ пока сделать что-либо не в состоянии.