исчерпали себя, считает Дмитрий Бутрин, завотделом экономполитики
Есть новости, которые и новостями-то назвать сложно — это только повод для абстрактных размышлений, но тем они и ценны. Например, информация о закрытии Credit Suisse российского инвестбанковского подразделения в Москве. Группа сокращает до нуля подразделение, в котором и так числилось 15 человек, да и то не то чтобы сокращает, а переводит часть персонала в Лондон, а часть переориентирует на другие услуги в Москве. Причина — общий план группы по сокращению расходов на неключевых рынках с сокращением около 4% персонала по всему миру. В России, судя по этим цифрам, все в рамках плана. Одновременно с этим в Bloomberg появились новости об отказе CS и Сбербанка от совместного инвестфонда размером до $1 млрд, но закрытие этого проекта 2011 года на продолжающемся оттоке капитала из РФ весьма естественно: ни Сбербанк, ни CS не собирались туда инвестировать более 20% собственных средств.
Тем не менее это новость на фоне самой истории CS в России: закрывается, собственно, то подразделение, которое, по существу и "сделало" бизнес группы в стране. Я просто напомню, кто ассоциировался с инвестбанком, известным до 2006 года (а в России по инерции и позже) как Credit Suisse First Boston. С 1993 по 1995 год это были Борис Йордан и Стивен Дженнингс: это было время первого этапа "большой приватизации", золотое время для инвестбанкиров. Затем их сменил Алекс Кнастер, а в 1997 году к нему присоединился и Рубен Аганбегян, да и потом имен хватало: история CSFB — это во многом история российского инвестбанкинга в лицах. Когда Алекс Родзянко пришел в Credit Suisse в 2006 году, это уже смотрелось странно — у него уже было имя. Нет в России крупного предпринимателя, который не бывал бы в офисе Credit Suisse, да и правительственные чиновники сюда ходили, бывало, как на работу. И вот теперь, когда, казалось бы, наступает самое интересное, когда ожидается новый раунд "большой приватизации" и смена поколений предпринимателей — соответствующее подразделение CS переезжает в Лондон.
Можно, конечно, выдвигать версии "макроэкономического" плана. Например, CS не верит в "международный финансовый центр" в Москве. Компания может скептически относиться и к перспективам российского экономического роста в течение ближайших лет. Можно констатировать и тот факт, что глобализация российского рынка действительно делает излишеством существование инвестбанковского офиса в Москве: это просто пустая трата денег, клиентура или часто бывает в Лондоне, или просто там живет. Наконец, можно и предположить, что умные аналитики CS знают что-то про Россию, чего не знаем мы, и готовятся к худшему. Или, напротив, к лучшему. Для себя.
Мне по душе другая версия. Она может показаться слишком простой и звучать пессимистично, но для меня она звучит позитивно. Россия наконец перестала быть сумасшедшим местом с дикими рисками и невероятными перспективами, ради которой CS держал здесь инвестбанковский офис и в самые тяжелые годы. Она постепенно становится обычным местом, про которое можно думать, рентабельно или нет. Чудес не будет — пора считать.