Бриллианты — красивые и немые камни

Александр Лаут родился в Москве, эмигрировал и стал ювелиром благодаря встрече с Рональдом Уинстоном, сыном основателя великого дома Harry Winston. Фирменные, наиболее известные украшения марки Alexander Laut: коктейльные кольца с драгоценными камнями — сапфирами, рубинами и изумрудами. А бриллианты ювелир Лаут считает самым скучным камнем на свете.

— Как вы встретились с Рональдом Уинстоном?

— Нас познакомили 15 лет назад в Гонолулу, где я тогда жил. Я рассказал ему, что увлекаюсь ювелирным творчеством, и показал эскизы. Рональд посмотрел на них и сказал, что мне стоит этим заняться профессионально. В тот момент ювелирное дело было всего лишь одним из моих увлечений: я фотографировал, писал картины, держал свою галерею, писал для "Русской мысли". Но после приговора Уинстона — а это был именно приговор — я оставил все прочие занятия. Годы общения и дружбы с Рональдом Уинстоном стали для меня лучшими университетами.

— Когда возник интерес к камням и украшениям?

— Мне повезло: моя мама была известной светской дамой Москвы. Ей часто дарили красивые малахиты и опалы, и она имела возможность заказывать авторские украшения. Еще в нашем доме был микроскоп, и я с детства изучал внутреннюю жизнь камня, его структуру, включения. Позже я отправился учиться в мединститут, заранее зная, что это не мое призвание. А в 1990 году я уехал в Америку по работе и впервые вернулся в Россию только через 13 лет, так что от холодов успел отвыкнуть.

— Но в Азии вас явно привлекает не только теплый климат?

— Я постоянно перемещаюсь между Гавайями, Бангкоком и Токио. Все мои мастера — японцы, потому что именно они гарантируют качественную тонкую работу, творческий подход и невероятную пунктуальность. Рональд Уинстон поддержал меня в этом выборе. Он, кстати, отлично говорит по-японски! Кроме того, в Азии сосредоточен весь бизнес, связанный с цветными камнями. За бриллиантами все едут в Нью-Йорк, а за корундами — в Бангкок, здесь их оценивают, гранят, шлифуют. За день я просматриваю до нескольких сотен камней: часами я сижу с лупой в подвалах под яркими лампами. К сожалению, это катастрофически сказывается на моем зрении. Геммологического образования у меня нет, но зато опыт огромный, а азарта — еще больше. Я целенаправленно ищу натуральные природные камни, которые создала природа и в которые человек должен будет привнести только огранку. Сейчас они безумно редкие, на рынке их всего 1%. Часто люди, указывая на включения в структуру камня, спрашивают: "Что там внутри?" Я отвечаю: "Его история, его отпечатки пальцев".

— Почему вы выбрали именно сапфиры, рубины, изумруды?

— Мои украшения строятся вокруг центрального камня. Именно он диктует дизайн и создает настроение — все остальные минералы работают на него. Корунды — настоящие аристократы да еще и самые благодатные камни в плане палитры. Больше всего я люблю синие кашмирские сапфиры интенсивного бархатного оттенка. Еще в 1950-е годы Гарри Уинстон сказал, что в его магазине нельзя будет потратить меньше $10 тыс. (по тем временам это были огромные деньги), и сразу противопоставил себя брендам, которые кроме высоких драгоценностей выпускают кожгалантерею и шелковые платки. Моя ювелирная история сложилась так, что я работаю только с дорогими инвестиционными камнями, которые с гордостью можно передать по наследству. Поэтому мои украшения выглядят классически: я никогда не посажу 20-каратный рубин в авангардную оправу. Через какое-то время кольцо будет выглядеть нелепо. Может быть, классика для кого-то скучна, но классический дизайн — это безопасный способ придать правильную оболочку достойному камню. Кстати, таким достойным минералом может стать и шпинель, и спессартит, и турмалин параиба, об оттенках которого иногда говорят, что "это цвета хлорированного бассейна в недорогом отеле". Такой камень светится в темноте, когда все бриллианты меркнут.

— Почему вы не используете крупные алмазы — только мелкое паве?

— Более скучного камня, чем бриллиант, не существует. Посмотрев на него, вы не увидите ничего, кроме идеальной кристаллической решетки и блеска. Этот камень ничего вам не скажет о себе — он красивый, безликий и немой. Так что я дискриминирую бриллианты и использую их лишь как акцент, как способ подчеркнуть цвет и сияние центрального героя. Цветные бриллианты мне очень нравятся, но стоят они совсем других денег.

— Самые ценные и необычные приобретения?

— Недавно я очень удачно купил 40-каратный вьетнамский рубин клубнично-абрикосово-красного оттенка. А пять лет назад приобрел на Арбате кольцо с негретым тайским рубином — его продавец не имел о камне ни малейшего представления и называл его "уродливым аметистом". Оказалось, что этот рубин попал в Россию из Сиама лет сто назад. Вообще, для меня нет авторитетов: если я вижу, что камень достоин лучшей оболочки, я немедленно вынимаю его из прежней оправы, какому бы знаменитому бренду она ни принадлежала. Еще одна гордость моей коллекции — кашмирский сапфир из шахты, которой не существует уже 80 лет. Этот камень находится в изделии, которое я не хочу продавать: другой такой сапфир я вряд ли найду на рынке. А вот еще одно кольцо, с 40-каратным сапфиром из Бирмы, я продал и жалею, что принял такое решение. Приходится себя уговаривать, что это часть бизнеса.

— Будущее за домами с историей или ювелирами-одиночками?

— Сложно сказать. Крупные ювелирные дома будут существовать всегда — это большие конгломераты, огромные машины, нацеленные на массового покупателя. Я же произвожу в среднем 100 изделий в год, и я счастлив, что из прошлогодней серии остается процентов десять. Ставить свое имя на поток я не хочу. Кроме нескольких точек продаж, у меня есть преданные клиенты по всему миру, которые долгие годы хранят мне верность. У этих людей есть серьезные коллекции Boucheron и Cartier, но они покупают и Alexander Laut. Я созрел и для открытия бутика, я хочу сидеть в своем магазине, среди своих украшений, разговаривать с людьми и показывать им камни при правильном свете. Первым будет магазин в Бангкоке, есть планы на Европу, Америку и Ближний Восток.

Беседовала Нина Спиридонова, Robb Report