"Пять веков итальянского рисунка" — это ни о чем и обо всем одновременно. Понятно, что ГМИИ для своих "Декабрьских вечеров", да еще юбилейного для музея сезона, ничего не жалко, так что изобразительную раму в этом году им выдали совершенно роскошную. Однако содержание ее совсем не праздничное, скорее академическое. Рисунок и вообще искусство не пафосное, а тут еще сделана принципиальная ставка на широту охвата, а не на шедевры. 250 листов — выжимка из достаточно обширного собрания итальянского рисунка ГМИИ (которого хватило на три тома выходящего одновременно каталога). Выжимка не именная, а чисто историческая. То есть не от Леонардо до Пармиджанино и далее по списку, а от Ренессанса до конца ХХ века. Некоторые имена первого ряда итальянских рисовальщиков в экспозицию вошли, но есть и вроде бы проходные, зато четко обозначающие свое место и время листы. Немного назидательно, не очень зрелищно, но, без сомнения, очень полезно: ГМИИ иллюстрирует главу из ненаписанного по-русски учебника по истории рисунка. Все мы когда-то учились по "Введению в историческое изучение искусства" Виппера, и именно такого "Виппера" на локальном сюжете сочинил сегодня главный оплот позитивизма среди российских художественных музеев. А Пармиджанино, Веронезе, братья Карраччи, Гвидо Рени, Лука Джордано, Тьеполо и десятки других стали в этом учебнике послушными иллюстрациями.
Амедео Модильяни. "Портрет Блеза Сандрара"
Этот самый коллективный "Виппер" покажет расцвет рисунка, когда в художественный обиход вместо дорогостоящих деревянных дощечек или пергамента вошла бумага (XV-XVII века); различные сухие и "мокрые" инструменты рисовальщиков (металлические грифели, графитный карандаш, перо, кисть, уголь, итальянский карандаш, сангина); различные местные школы рисования, которые в Италии не походили друг на друга настолько, будто происходили не из соседних провинций, а с разных континентов. Только лишь по характеру линии (например, твердой, точной, скупой на живописные красоты — в ренессансной Флоренции и, наоборот, мягкой, пластичной, играющей с пятнами и формирующимися при их помощи объемами — в Венеции) можно определить географическую принадлежность конкретного листа. В стране, где переезд в другой город, иногда стоящий на расстоянии всего ничего, километров сорока, мог сравниться и сравнивался по биографической значимости с подлинной эмиграцией, Парма и Рим, Милан и Венеция, Флоренция и Неаполь — не столько точки на карте, сколько иные культурные миры.
В путешествии по временам и нравам итальянских рисовальщиков музей перечислит все нужные стилевые остановки (и здесь, конечно, будут править бал маньеризм и классицизм). Отыграет он и тему графики как искусства любви/ненависти черного и белого, но и победе цвета в рисунке отдаст свою дань.
Гвидо Рени
Все это правильно, и увидеть листы воочию, а не в иллюстрациях в настоящем учебнике, очень правильно. Однако рисунок — прежде всего очень интимное искусство. Рисунок происходит из рабочих набросков и листов записных книжек, путевых зарисовок и личных дневников, от "прописей", передающихся от учителя к ученику или официально приватных "наблюдений" придворных рисовальщиков. Смотреть рисунки лучше всего в тиши кабинета или библиотеки один на один, и никогда не висящими на стене, а лежащими перед тобой. Любая выставка эту интимность уничтожает. С этим придется смириться. Можно, например, утешаться тем, что ведь именно итальянцы первыми возвели рисование в ранг прибыльного производства, благо толпы хлынувших на их земли любителей приникнуть к вечным ценностям отлично платили за виды руин и смачных итальянских дев. И многие листы из купленных некогда праздными гуляками сегодня показываются в ГМИИ.
ГМИИ им. А.С. Пушкина, с 1 декабря 2012 года по 27 января 2013 года