Премьера / Кино
Грандиозный совместный проект режиссеров Энди и Ланы Вачовски и Тома Тыквера "Облачный атлас" (Cloud Atlas) претендует на создание всеобъемлющей картины мира, основанной на идее вечной цикличности и хронологически растянутой с XIX века до того смутного времени, которое должно наступить после апокалипсиса. Сам фильм при этом не производит впечатления затянутого — надоесть за три часа ЛИДИИ МАСЛОВОЙ он не успел.
В начале "Облачного атласа" есть несколько предупреждений о том, что простота и лаконичность — не главные достоинства предстоящего зрелища. Один из многочисленных персонажей фильма, лондонский издатель (Джим Бродбент), что-то выстукивает на старинном "ремингтоне", сварливо предупреждая: "Только с флешбэками, реминисценциями и прочими новомодными штучками и можно рассказать эту запутанную историю". Ирония авторов фильма в том, что штучки, на которых построена их картина, скорее старомодные, литературные — и для среднестатистического кинозрителя-тинейджера, не имеющего опыта чтения длинных многофигурных книг с переплетающимися сюжетными линиями, именно в этом будет заключаться сложность восприятия фильма.
Создатели фильма «Облачный атлас» стараются уместить в него как можно больше истин, мыслей, вопросов и ответов
Название картины, снятой по роману Дэвида Митчелла, должно вызывать и музыкальные ассоциации: "Облачный атлас" — название секстета, который в 30-е годы прошлого века сочиняет молодой английский композитор (Бен Уишоу), поступивший секретарем к пожилому, уже исписавшемуся гению, имеющему свои основания претендовать на партитуру выдающегося произведения. Среди других действующих лиц, которых объединяет родимое пятно в виде кометы (у кого на плече, у кого на пояснице, у кого на щиколотке),— молодой адвокат (Джим Стерджесс), который в XIX веке возвращается из Африки в Англию на корабле, где заводит дружбу с беглым негритянским рабом, а также отважная потомственная журналистка (Холли Берри), которая в 1973-м в Сан-Франциско ввязывается в рискованное расследование темных делишек энергетической корпорации, убирающей всех, кто угрожает ее зловещим планам. Абсолютное зло в фильме воплощает персонаж Хьюго Уивинга (бывшего агента Смита из "Матрицы"), появляющийся в различных дьявольских обличьях — начиная от классического демонического, в черном цилиндре с зеленым лицом и красными глазами, продолжая фашистом Кессельрингом и заканчивая злобной медсестрой в доме престарелых тюремного типа, куда брат сдает обанкротившегося издателя.
Многофункциональность актеров в "Облачном атласе", где многие, меняя возраст, а иногда и пол, с помощью грима, играют по несколько ролей, подчеркивает идею жизни как тотального дежавю, где люди, как фигуристы на льду, снова и снова пересекают когда-то уже пройденные ими пути и возвращаются на старые места в другой жизни. Так, Холли Берри после апокалипсиса перевоплощается в провидицу в белоснежном трико, которая приплывает на корабле с термоядерным двигателем к несколько одичавшим людям, живущим "на Большом острове 160 зим спустя после крушения", и рассказывает им, кем на самом деле была богиня, которой они теперь поклоняются. В 2144 году в тоталитарной Южной Корее она работала официанткой в фастфуде и была биороботом (или, выражаясь терминологией фильма, "фабрикатом"), которых специально выращивали с одинаковыми лицами, кормили "энергомылом" для поддержания жизненных сил и внушали заповедь "почитай потребителя своего".
В корейской антиутопии (немного напоминающей один из прошлых фильмов Вачовски "V значит Вендетта") господствующей идеологией является единодушие, и этим же словом обозначается правящая партия, преследующая свободомыслящую официантку-богиню за какие-то, в сущности, вполне невинные высказывания типа: "Истина всегда одна: любые ее версии — это ложь". Сами создатели фильма "Облачный атлас" стараются уместить в него как можно больше истин, мыслей, вопросов и ответов, которые кажутся им если не объясняющими устройство мира, то, по крайней мере, максимально приближающими зрителя к объяснению. Есть среди звучащих с экрана вопросов и наивные, не имеющие ответа: "Если мир сотворен богом, то как определить, что мы можем в нем изменить, а что должно оставаться нерушимым?" Но наиболее дорога режиссерам мысль о том, что все мы не хозяева своей жизни, потому что от рождения до смерти связаны друг с другом. И, пожалуй, единственное, в чем можно упрекнуть авторов "Облачного атласа",— это то, что они слишком тщательно разжевывают на словах это свое любимое наблюдение, хотя на визуальном уровне оно доходит гораздо быстрее и неопровержимее.