Марк Фейгин и его жена не причастны к бренду Pussy Riot, заявил адвокат панк-группы. Ранее сообщалось, что супруга защитника собирается зарегистрировать товарный знак Pussy Riot и выпускать под ним игрушки и одежду. Господин Фейгин прокомментировал ситуацию ведущей Дарье Полыгаевой.
Освобожденная условно участница группы Екатерина Самуцевич уже выразила недовольство действами адвоката и потребовала от Фейгина отказаться от регистрации бренда.
— Скажите, насколько соответствует действительности информация о том, что компания вашей супруги подала документы в Роспатент на регистрацию бренда "Pussy Riot"?
— Абсолютно точно, это было в апреле. Но это была просьба со стороны участниц Pussy Riot, которая была обращена ко всем трем адвокатам, это касалось не только меня. Была выбрана первая попавшаяся компания, в тот момент ничего другого не было. Мы это сделали, и заявка была подана. Равно так же были поданы и другие заявки по всему миру, я сейчас их выкладываю из того, что хранится у меня в архиве.
Я хочу подчеркнуть, что в данном случае это была просьба доверителей, которые просили об этом, чтобы опередить Петра Верзилова, который сам хотел заниматься коммерческой деятельностью группы.
Все претензии, которые в его адрес высказывались в письмах, которые были опубликованы — я не собираюсь их здесь цитировать — касаются именно этой проблемы. Это его было желание заниматься коммерцией, делать концерты коммерческие и так далее.
К сожалению, мы были вынуждены этим заняться. Это была ошибка, конечно, не надо было в это лезть сразу. А теперь я могу сказать, что ни я, ни моя супруга к этому не желаем иметь и не будем иметь никакого отношения. Я удивлен, что это все не переделалось за это время. В данном случае я, если увижу какие-то документы, свидетельствующие о моем отношении к этому, я однозначно от всего от этого откажусь немедленно.
Я так понял, что всего этого давно уже нет, поэтому когда высказываются эти претензии по отношению ко мне, я считаю, что это делается в чьих-то интересах, поскольку дела, которыми я сейчас занимаюсь имеют известные издержки для госвласти, и я думаю, что все это появилось теперь неслучайно. Особенно в таком режиме. Поэтому я еще раз хочу подчеркнуть, что не желаем иметь отношения к тому, что происходит, ни я, я вообще никогда не имел отношения к этому, поскольку я не являюсь предпринимателем, я имею в виду, эта деятельность мне запрещена, ни уж тем более моя супруга, далекая от всего от этого. Если что-то еще останется, я уберу и уничтожу это немедленно.
— Я хотела бы прояснить этот вопрос. Что значит, что вы отказываетесь? Документы подали, наверное, вы ждете решения Роспатента, то есть бренд-то все-таки зарегистрируют.
— Оно будет только через год. Я думаю, что если мы от этой заявки откажемся, ее получит кто-то другой, вот и все.
— Какова была цель вообще подавать заявку в Роспатент и регистрировать бренд, чтобы его не использовали в коммерческих целях кто-то другой?
— Когда он подавался, этот бренд не стоил просто ни одной копейки, понимаете? Это был никому не нужный, никому не интересный пустой бренд какой-то панк-группы. Никто вообще не предполагал, что подача в апреле этой заявки может привести к тому, к чему это все привело.
— Так зачем ее подавали?
— А подавали только для того, чтобы не выпускали презервативы и порнофильмы. Кстати, порнофильмы выпускались с балаклавами девушек. У нас есть даже копии и так далее. Мы писали об этом иностранным провайдерам, интернет-провайдерам, чтобы запретить это все. Потому что если вы не обладаете заявкой на товарный знак, вы не вправе вообще кому-то запрещать делать все, что ему угодно. Потому что у нас путают бренд и право на авторские права, на композиции и так далее, потому что они принадлежат авторам, слова, песни, музыка, и они неотъемлемые, неотчуждаемые права.
Бренд же — это всего лишь набор букв. Дело в том, что в 2006 году существовала группа Pussy Riot в Италии, панк-группа. Вы знаете об этом? Равно так же имеющая право на этот бренд. И что мы могли сделать? Поэтому, поскольку вся эта история вылилась в это во все, конечно, мы просто опускаем руки, и пусть это все летит как бы в никуда.
— Хорошо. Вот как пишет "Коммерсантъ", компания вашей супруги заключила также контракт на съемку фильма по делу Pussy Riot. Он будет называться "Показательный суд. История Pussy Riot". Это соответствует действительности?
— Это отчасти соответствует действительности, потому что фильм никакого отношения к бренду не имеет. Фильм снимался обо всех участниках процесса. Это кино, которое им помогают снимать в России, и они заключали партнерское соглашение о том, чтобы использовать возможности в России для того, чтобы продолжать съемку, это и видеоматериал, его покупка, как это обычно и делается. Но с брендом это никак не связано. Фильмов, снятых сейчас о Pussy Riot, десятки. И это отношения к бренду не может иметь в принципе, потому что никто не может запретить снимать фильмы о Pussy Riot. Это партнерское соглашение, которое предполагало возможность использования средств для производства фильма, вот и все.
— Хорошо, поясните тогда, пожалуйста, почему вы как адвокат имеете отношение к съемке фильма, который посвящен Pussy Riot?
— Никакого отношения я к нему не имею.
— Но ваша супруга имеет отношение?
— Да, моя супруга будет иметь отношение, если они в дальнейшем будут сотрудничать. Вот и все. Но это к бренду не имеет отношения — вот в чем дело.
— Я читаю Twitter, Ксения Собчак пишет, что, по ее данным, вы требуете 50% суммы гонорара от премии Йоко Оно. Это насколько соответствует действительности?
— Фантастика. Ложь полная. Это ложь, потому что мы сразу заявили об этом, у меня есть письменное заявление, что ни копейки денег, которые получают в качестве награды девушки, никогда, я повторяю еще раз, никогда адвокаты не требовали, потому что они не могут получать денег, которые принадлежат участницам Pussy Riot. Зафиксируйте это специально. Никогда Фейгин, Полозов и Волкова не претендовали на деньги от премии Йоко Оно. Ни-ког-да. И не будем никогда претендовать.