Мисс строгого режима

В России выбирают лучших сотрудниц учреждений уголовно-исправительной системы. Конкурс "Мисс УИС" прошел и во Владимирской области. "Огонек" встретился с "Мисс обаяние" и "Мисс нежность"

Наталья Радулова

Возле каждого окна следственного изолятора города Александрова сидит по нескольку голубей. Птицы ждут, когда кто-то из заключенных откроет окно и угостит их крошками, кашей, хлебом — этой традиции, кажется, уже несколько столетий. Здание александровского СИЗО было построено еще чуть ли не во времена Ивана Грозного — Александровская слобода, центр опричнины, наводила ужас на всю Россию. Здесь даже был найден стул с прикованной к нему железной цепью и железным ошейником — в таких условиях содержались некоторые узники. Возведение дополнительных пристроек началось только в 1852 году, помощник архитектора Рейм сообщал во Владимирскую губернскую строительную комиссию: "Честь имею представить в Комиссию сдаточную опись здания отдельных камер для следственных арестантов при тюремном замке в г. Александрове и донести, что вновь устроенное здание может быть занятым по принадлежности".

Сейчас "тюремный замок" тоже занят по принадлежности, а охраняет его 24-летняя Марина Ропова, кинолог. Когда она с немецкой овчаркой Лордом обходит здание, форточки СИЗО распахиваются, и голуби со всей округи стремительными стаями летят на знакомый звук. Но сейчас заключенные не собираются кормить птиц. Им просто нестерпимо хочется закричать вслед девушке: "Эй, красавица! Красавица!"

"Все, рапорт подаю!"

Марина действительно официально признанная красавица, финалистка конкурса "Мисс УИС" Владимирской области. Хотя назвать это мероприятие стандартным конкурсом красоты все же нельзя — для победы необходимо было проявить свои лучшие профессиональные умения. Но когда начальник заявил: "Поедешь во Владимир на четыре дня, будешь представлять наше учреждение", Марина страшно испугалась: "Нет! Ни за что! Все, я рапорт подаю!" Одно дело — территорию с автоматом Калашникова патрулировать, а совсем другое — на сцене в длинном платье выступать. Пришлось провести с девушкой воспитательную беседу. "Да ты погоди насчет платья,— успокоил ее непосредственный начальник, Роман Усов, курирующий в СИЗО вопросы охраны.— Сама посуди — кто у нас лучше всех из женщин бегает? А стреляет?" Крыть было нечем, пришлось Марине ехать во Владимир. На конкурсе она показала один из лучших результатов стрельбы из пистолета Макарова — 26 очков из 30 возможных. Отлично пробежала кросс. С платьем тоже, кстати, неплохо вышло. Коллега, охотник-любитель, принес ей шкуру лисы, другой коллега, владелец нескольких кур и уток, добыл красивые перья, и Марина сшила наряд, который судьи тоже отметили как один из лучших. Первое место Ропова, правда, не заняла. Но зато она — одна из тех немногих финалисток, сотрудниц уголовно-исправительной системы, которые работают не где-то в бухгалтерии, юридическом отделе или отделе кадров. "Не с бумажками, короче говоря, она дело имеет,— объясняет Усов.— Марина несет службу с оружием. И если, не дай бог что, ей придется применять это оружие на поражение".

А заключенным хоть бы хны. "Девушка! — надрываются.— Девушка, а как зовут вашу собачку?" Марина на крики даже не оборачивается. "Любое общение с подследственными — это неслужебные связи",— говорит. Когда мимо проходит бесконвойный заключенный с тележкой — на склад, за продуктами,— Марина и бровью не ведет. Зато Лорд реагирует мгновенно и все время, пока идет погрузка, держит в зоне своего внимания человека в робе. "Все наши собаки прекрасно различают сотрудников, гражданских и заключенных,— объясняет Марина.— Дело не только в том, что одни в форме, а у других нашивки на спецодежде. Все, кто живет в следственном изоляторе, пропитаны его особым запахом, и, конечно, наши собаки этот запах отмечают. Так они научены. Собака — это не огнестрельное оружие, это спецсредство".

В хозяйстве Марины семь хвостатых спецсредств: Зара, Мухтар, Рэсси, Лорд, Веста, Бучер и Бумер. "Я сюда ради них и пришла. По образованию я модельер-конструктор. Но работала модельером всего год. Наступил кризис, и все самые молодые попали под сокращение. Тогда я решила, что надо искать более стабильную работу, не в частной компании. Знакомая тут, в СИЗО, служила, вот и посоветовала узнать насчет вакансии. Ну, я пришла и сказала, что очень собак люблю. Прошла медкомиссию, тестирование, обучение — полгода пришлось на это потратить. Зато теперь любимым делом занимаюсь. Заодно выяснилось, что мне еще очень нравится под погонами ходить, служить Родине".

"Я еще и вышивать могу"

Марина служит Родине за 12 тысяч рублей. Собаки получают примерно столько же. "Но нам обещали поднять зарплату с нового года",— говорят сотрудники изолятора и сплевывают. Суеверными они становятся, когда говорят о своей службе. "Ни одного побега у нас — тьфу-тьфу-тьфу! — не было,— сообщает Усов.— Никаких чрезвычайных — тьфу-тьфу-тьфу! — происшествий не зафиксировано". Заместитель начальника, курирующий тыловое обеспечение, Андрей Курочкин, предлагает заглянуть в ту самую тележку, которую везет на кухню бесконвойник: "А посмотрите, какое хорошее мясо, овощи. У нас в СИЗО кормят лучше, чем в детском саду!"

Оклада Марины пока не хватит, чтобы каждый день так питаться — на одну только квартплату у нее уходит около 4 тысяч. Хорошо, что рядом родители, они купили ей квартиру, помогают делать ремонт. Так что Марина — девушка с приданым. Претендентов на руку и сердце пока, правда, не наблюдается. "Когда парни узнают, где я работаю, то часто говорят: "Класс. С тобой, наверное, не страшно". Представляете, какой мужской контингент пошел? Их самих еще защищать надо. Так что пока я одна. Ровесники мне кажутся детьми, а те, кто постарше, уже все женаты. Или пьют. Или вон у нас за решеткой сидят". По душам Марина может поговорить только с лучшей подругой, которая работает в полиции: "Мы с ней с полуслова друг друга понимаем".

"Может, после вашей публикации какой-нибудь приличный молодой человек в нашу Марину влюбится,— смеется мама Алевтина Рудольфовна.— Она ведь девочка очень хорошая. Доброжелательная, любит животных". "Мисс обаяние" подсказывает: "Я еще и крестиком вышивать могу. В основном это изображения собак, но сейчас вот заканчиваю двух мишек. С сердечком".

Поначалу родные Марины волновались насчет ее нового места работы. "Это что ж,— чуть не расплакалась бабушка,— наша Мариночка в тюрьме будет? Ой, боже ж мой". Но теперь успокоились. "Другие же работают,— говорит Алевтина Рудольфовна.— И наша не хуже других". Коллеги-мужчины тоже никогда не делают сексистских заявлений вроде: "Не женское это дело". В отделе охраны александровского СИЗО женщин — ровно половина. Так что это давно уже вполне женское дело.

"Оставьте хоть котов"

"И мама в нашей зоне охранником работала, и муж, и сестра работает, и я вот",— говорит Евгения Баскакова, потомственный сотрудник ЛИУ-8, что в городе Киржач. По специальности 33-летняя Евгения — учитель русского языка и литературы. Но в школе и дня не преподавала. На последнем курсе института пришла сюда, чтобы подработать в охране, да так и осталась. Учреждение это особое, колония для больных туберкулезом. Причем туберкулез у многих заключенных сопровождается другими заболеваниями — гепатитом, ВИЧ. Много тут людей отчаявшихся, которые находятся в тяжелой депрессии. Вот ими и занимается Евгения, она получила второе образование, психологическое. "И с вичевыми общаюсь, и с суицидниками. Иду в зону без оружия, не в форме — так легче расположить человека". Евгения носит обычно брюки или длинную юбку. "Если она наденет мини, то нам придется к ней приставлять батальон,— улыбается Андрей Назаров, курирующий воспитательную и кадровую работу.— Но то, что начальник психологической лаборатории у нас женщина, очень хорошо. С ней охотнее общаются. Вообще, осужденный может написать отказ от работы с психологом, но с тех пор, как Евгения у нас работает, отказов таких почти не было. Даже самые агрессивные зэки с ней немного смягчаются. Хотя у нас колония строгого режима, рецидивисты в основном".

Если приходит этап и там оказывается первоходка, то сотрудники, получая его личное дело, удивляются: "Смотрите, первый раз человек осужден!" А Евгения понимает, что ее как психолога ждет на первичном тестировании: "Первоходки обычно ошарашены, растеряны. А рецидивисты ведут себя наглее, они уже имеют опыт, знают, что к чему. У нас ведь тут сидят одни и те же. Чаще всего, если человек освобождается летом, то мы уже знаем, что несколько месяцев его не увидим. А если освобождается зимой, то почти наверняка вернется через месяц. Украдет, но вернется. Очень часто бывшие заключенные, выходя на волю, просто не знают, куда идти и что делать. А здесь они находятся в привычном кругу, вот и возвращаются. Но бывают исключения. Недавно на улице ко мне подошел человек: "А я вас знаю, вы меня лечили в колонии. Спасибо, я вышел, женился, на завод устроился".

Больше всего Евгении как психологу нравится работать с теми, кто совершил экономические преступления: "У них интеллектуальный уровень совсем другой, с ними интересно". Но такие граждане тут бывают нечасто. Приходится работать с теми, кто есть. И хотя, как говорит Евгения, ее главная задача "проявить участие", бдительности она никогда не теряет. Осужденные сами обладают неплохим психологическим опытом и все время пытаются "пробивать" сотрудников. Могут, к примеру, попросить шариковую ручку: "Подарите?" Могут написать стихи или приносят шоколадку: "У вас ведь сегодня день рождения". Они откуда-то знают почти все о тех, кто с ними контактирует, вплоть до домашнего телефона, и проверяют, как далеко можно зайти в отношениях, как можно использовать человека в своих целях. "Мисс нежность" поэтому при всей ее женственности и мягкости обладает стальным характером. Такую не пробьешь.

На конкурсе у лейтенанта Евгении было "платье романтическое, розовое, в пол". Лучше всего удались ей тесты правовой подготовки. Спортивные состязания тоже проблем не вызвали: "Я регулярно спортом занимаюсь. Даже здесь с сотрудницами два раза в неделю закрываемся в спортзале, включаем музыку и занимаемся шейпингом".

Работой своей Евгения довольна. "По выслуге лет я уже пенсионером считаюсь. Но уходить не собираюсь. Зарплата у меня хорошая, около 20 тысяч. Для Киржача это очень круто. Сюда многие женщины хотят устроиться. Это мужчины могут в Москву ездить работать, а женщины ведь остаются с детьми, им нужен соцпакет, нужны стабильные условия. Я все это здесь нашла". Евгении, как и другим участницам конкурса "Мисс УИС", подарили серьги — серебряные, с маленьким камушком. Она надевает их и идет — по грязным лужам, мимо вышек и забора с колючей проволокой, мимо маленькой часовенки с почему-то черными куполами, мимо безнадежно больного зэка, который смотрит в зарешеченное окно, прижав к груди кота — животных держать в колонии запрещено, но осужденные не поддаются: "У ментов собаки, а нам оставьте хоть котов",— идет на свою очень-очень женскую работу. Проявлять участие.