Фестиваль / Кино
В рамках Дней российского кино в Украине в столичном Доме кино показали фильм Василия Сигарева "Жить". Лучшей в российском кино 2012 года считает эту картину АНДРЕЙ ПЛАХОВ.
Фильму Василия Сигарева не повезло попасть ни в берлинский, ни в каннский, ни в венецианский конкурс, хотя он посильнее некоторых участников этих международных ристалищ. Мировая премьера "Жить" прошла в Роттердаме и обошлась без призов, но какое это имеет значение, когда авторы, посягнув на лавры Терренса Малика и Ларса фон Триера, рискнули высказаться на столь глобальную тему, как жизнь и смерть. Награды же — это не главное.
Главное — что это настоящее кино: и то, и другое слово здесь одинаково важны. Василий Сигарев и Яна Троянова (не только сыгравшая одну из основных ролей, но, по сути, выступившая соавтором картины) — люди театральные, так что для них найти кинематографический ключ было принципиально. Камера оператора Алишера Хамидходжаева плавает в текучем, прозрачном и немного призрачном зимнем пространстве провинциального городка. Из утреннего тумана прорисовываются контуры персонажей: их всего около десятка, а происходящее с ними укладывается в три разные, но внутренне связанные истории, напоминающие по жанру и стилю городские некрофильские страшилки.
Мать-алкоголичка (мощная роль Ольги Лапшиной), вступившая на путь исправления, с нетерпением ждет близняшек-дочерей, которых уже отправили к ней маршруткой из детдома. Ждет, да не дождется. Молодая проблемная пара (Яна Троянова и Алексей Филимонов) едет в электричке из церкви после венчания: кажется, что даже ВИЧ-инфекция, которой страдает парень, теперь не так страшна. Но это только кажется. Мальчик, к негодованию матери и отчима, норовит сбежать из дома, чтобы встретиться с непутевым отцом, фанатом игровых автоматов (Евгений Сытый). Все эти мечты если и осуществятся, то не здесь, а в царстве мертвых, куда во второй половине фильма мы переносимся вместе с его героями, оказавшимися по ту сторону черты.
Черту между жизнью и смертью Василий Сигарев неплохо изучил еще в "Волчке", своем кинодебюте, и теперь продолжает исследование пограничной зоны на более широком тематическом поле. Озверелые гопники, отмороженные менты, врачи-убийцы — архетипические персонажи реальности, служащие проводниками в загробный мир,— присутствуют здесь в своем лучшем виде, со всеми прелестями. Но, как и "Волчок", "Жить" не социальное кино и не чернуха, поскольку фильм высветлен светом внутреннего сопротивления. Те, кто называет его невыносимым, по-своему правы, ну пусть тогда воспримут просмотр как экстремальный спорт.
Впрочем, идя по лезвию бритвы, режиссер все-таки щадит зрительские чувства: он избегает крайностей некрореализма, погружая нас вместо этого в мифологический некросимволизм. Утопленник разъезжает на велосипеде, а погребенные дети и растерзанный убийцами жених оживают на руках своих близких. Здесь на грани фола было все: чуть пережмешь в музыке, в диалоге или пластическом гриме — потеряешь доверие. Но Сигарев выруливает по своему опасному маршруту к редкому в наши дни результату — современной экзистенциальной трагедии, когда даже прямые подсказки типа гаснущей на венчании свечи мы воспринимаем как перст рока.
Камера продолжает отстраненно, на дальних планах, фиксировать объективность кошмара. И постепенно сквозь него прорастает сюжет о вере в чудо вопреки всему. Но это не слепая вера, и чудо здесь не вполне божественного толка. Героиня Яны Трояновой бежит за священником с вопросом: зачем любить, если смерть хватает за горло? Ответа в словах нет, он будет дан другим способом, в другое время и в другом месте, когда рассеются морок и туман. И тогда без лишних заклинаний станет нутром понятно, зачем жить в этом, казалось, навсегда и бесповоротно убитом пространстве. А если формулировать, вывод окажется пугающе банальным, так что не будем.