"Табу" — третий полный метр португальского режиссера Мигела Гомеша, в прошлом кинокритика, что сразу настраивает на определенные ожидания. От убежденного синефила (а "бывших синефилов" не бывает) ждешь обилия киноцитат и непременных экспериментов с формой — то есть какой-нибудь замороченной конструкции при отсутствии внятно рассказанной истории. Против ожиданий, конструкция тут оказывается очень простой, двухчастной, а истории последовательно и плавно перетекают одна в другую, несмотря на синефильские изыски — разные форматы черно-белой пленки и манеры повествования. Каждая история по-своему печальна, притом что сам Гомеш назвал первую часть меланхолией и снабдил заголовком "Потерянный рай", а вторую — эйфорией, "Раем существующим".
В первой части немолодая жительница Лиссабона по имени Пилар, добрая до изумления, радеет о своей престарелой соседке, элегантной старушке донне Авроре. В больнице, куда ее увозят после ночного приступа, Аврора начинает бредить, уверяя, что ей непременно надо отогнать крокодила от дома какого-то Джан-Луки. А пока она просит Пилар разыскать этого человека.
Вскоре выясняется, что Джан-Лука Вентура, равно как и крокодил, вовсе не являются порождением больного воображения старушки. Теперь этот человек живет в доме престарелых, и после смерти Авроры рассказывает Пилар их общую историю. Кажется, что во второй части повествования оживает старая фотография, фигуры на ней вдруг начинают говорить и двигаться, и оказывается, что у них тоже была своя история — красивая, жестокая и печальная. Донна Аврора выросла в Африке, где ее отец основал фабрику по производству подушек из страусиного пера. Она считалась прекрасной охотницей на диких зверей и даже консультировала продюсера по вопросам охоты на леопарда на съемках фильма "Снега Килиманджаро" (еще один отблеск ушедшей любви и потерянного рая, промелькнувший в сознании умирающего). Она благополучно вышла замуж, муж разбил чайную плантацию у склона горы Табу, и в знак своих страстных чувств к жене баловал ее необычными подарками — однажды он подарил ей детеныша крокодила, который и сыграл в жизни Авроры поистине роковую роль. Крокодил сбежал из бассейна в имении Авроры и вскоре обнаружился в доме соседа — молодого авантюриста, которого звали Джан-Лука Вентура и который прибыл в Африку из Европы в надежде обрести здесь новый мир, свободный от карточных долгов и любовных драм. Повествование, стилизованное Гомешем под старое черно-бело кино, льется так плавно, что кажется, будто слышно, как тихо стрекочет кинопроектор, и под этот несуществующий мерный звук укачивает. Тихий голос рассказчика воскрешает на экране тени прошлого — но все равно они остаются лишь тенями, которые беззвучно шевелят губами на выцветшей пленке. Гомеш плетет свою историю так неторопливо и обстоятельно, будто у него в запасе вечность. "В ее объятиях будущее казалось мне понятием бессмысленным и смутным",— говорит дряхлый Джан-Лука, а это и есть определение рая: в нем отсутствует время, и рай не укоренен во времени. И в этом ключ к смыслу истории. Спустя полвека Аврора, умирая в одиночестве, все еще помнит его — каким бы жестоким ни было прошлое, оно всегда видится потерянным раем. Рай не существует "здесь и сейчас", а лишь "там и тогда", где тебя больше нет. И вернуть его нельзя, можно только "вспомнить", а значит, "представить" — именно поэтому на свете существуют музыка, поэзия и кино.
В прокате с 1 ноября