Крымская правда

"В 3.10 жена разбудила меня, говорит — вода прибывает, давай телевизор поднимай, а вода по пояс уже. Выйти не смогли, двери прижало. Стояли на столах, пока вода по горло не поднялась. Мы погибнем, говорю. Ухватился за диван, который плавал, поплыл к ней. А она уже захлебнулась. До потолка осталось 10 см. Так и стоял до утра".

В это короткое свидетельство Михаила Никаноровича — жителя дома N122 по Адагумской улице города Крымска — вместился практически весь ужас ночи с 6 на 7 июля. Неведение, неожиданность, невозможность поверить в самое страшное, самоотверженность, отчаянье, безвозвратная потеря. На снимке Кирилла Овчинникова Михаил Никанорович устало сидит посреди своего дома — на вид даже не так уж и пострадавшего от стихии. Подвешенные очень высоко — чуть ли не в тех самых 10 см от потолка — часы, украшенные веселыми диснеевскими картинками, остановились на 4.28.

Кирилл Овчинников поехал в Крымск через три дня после обрушившегося на город наводнения. Он, по его собственным словам, "просто пошел по улице от дома к дому" и фотографировал — людей на том самом месте, где они провели ту страшную ночь, и пустые дома, жители которых уже никогда не вернутся. Он записывал короткие безыскусные рассказы — и каждый начинался со слов "нас никто не предупредил" или "мы проснулись в воде".

В том, что здесь сделано, нет никакого новшества. Это давно существующий подход — и к фотографированию, и к социальности. Знаменитая американка Тарин Саймон, например, создала серию "Невиновные" — она фотографировала людей, ошибочно уличенных в страшных преступлениях и проведших десятки лет за решеткой, на местах их предполагаемых преступлений. Но даже если оставить в стороне такие "звездные" опыты, все равно — серия Овчинникова во многом наследует фотоисториям журнала "Life" периода его расцвета, то есть, можно сказать, классике.

Но про "Крымск. Свидетели" важно не то, насколько нова эта концепция и даже не то, насколько хороши собственно эти фотографии. Важно то, что проект Овчинникова — вещь сейчас здесь у нас необходимая, и надо, чтобы такого было много, а такого, наоборот, мало.

Сегодняшняя рассыпающаяся, трудно описываемая и плохо поддающаяся оцениванию действительность требует каталогизации. Потому что в отсутствие такой "описи реальности" мы — хоть много рассуждаем о том, как надо и не надо, как должно и как не должно быть,— почти совсем не знаем, "как есть". А истина, как бы ее ни старались от нас скрыть соответствующие министерства и ведомства, открывается не только и не столько при возможности спецдоступа, но и при возможности прямого взгляда. У Овчинникова именно такой взгляд — он составляет каталог крымской трагедии и его карточки складываются в правду. И хоть мы до сих пор не знаем, из-за чего точно Крымск накрыло семиметровой волной, но мы знаем, что там было. Там Михаил Никанорович стоял долгие ночные часы по горло в воде, в которой плавало бездыханное тело его жены.

Мультимедиа Арт Музей, с 1 по 25 ноября