У этого рецепта уникальная судьба — его не придумали, а спели
Во многих странах мира новобрачные в день свадьбы предстают перед мэром, это он соединяет их браком. Есть только один край на свете, и он называет себя свободной республикой, где все происходит наоборот. Это Монмартр. В один из октябрьских дней перед мэром парижского 18-го округа, к которому и принадлежит Монмартр, пришли пары, чтобы заявить: "Я имею честь не просить твоей руки". Все это проходило на площади Абесс, а там, посередине, стоит "Стена любви", и на ней на всех языках мира (включая русский, конечно) написано "Я тебя люблю". Кругом кафе, умопомрачительный вид на весь Париж, целующиеся парочки, "я тебя люблю" — и вдруг церемония "непредложения руки".
Во Франции люди и так стараются не вступать в брак — разводиться здесь сложно и очень дорого, а быть одинокой матерью с ребенком, наоборот, выгодно с налоговой точки зрения. Я знаю множество пар, заключивших брак только по просьбе давно выросших детей, а то и внуков — тем хотелось праздника. Вместо брака во Франции есть еще возможность заключить "пакс" — почти то же самое, но с облегченными обязательствами. Вообще-то он был придуман для гомосексуальных пар, но его с удовольствием приняли и гетеросексуальные, так легче, сошелся — разошелся. И теперь вот еще одна церемония — "непредложения руки". Для тех, кто считает, что семейная рутина убивает любовь, и желает прожить всю жизнь в романтическом союзе. Название пришло из песни гениального французского барда Жоржа Брассенса, которая всегда казалась мне самой грустной из всех его песен. Даже его "Завещание" и то звучит оптимистичнее. Именно так, не заключая брак, сам автор 35 лет прожил со своей возлюбленной: всегда вместе и каждый — сам по себе. "Венера, позабыв латынь, / Стареет, стоя у плиты, / Скребя посуду. / Я из ромашки молодой — / Умру, целительный настой / Варить не буду",— поет Брассенс и почему-то хочется плакать.
Но на Монмартре чего только не происходит. Почти в тот же день у Сакре-Кер, в двух шагах от площади Абесс, собрался гигантский детский хор из тысячи школьников и пел песенки на разные кулинарные темы. Во французском фольклоре таких много. Пока Брассенс уверяет, что "цветок любви тотчас бы сник, лишь став закладкою для книг по домоводству", дети вспомнили о другой песне. Она и стала гвоздем программы. Ее героиня печет пирог, то есть как раз и занимается домоводством, а песню знает каждый французский ребенок и взрослый, она из самого любимого здесь фильма "Ослиная шкура" 1970 года.
"Ослиная шкура" — страшная сказка, самая страшная из всего Шарля Перро, а они у него в оригинале все далеко не жизнерадостные. Это потом их уже "подправили", чтобы не пугать детей. В "Спящей красавице", например, которую мы обычно читаем только до середины, то есть до поцелуя, и опускаем все брачные мытарства несчастной героини, так вот там свекровь хочет съесть детей принца и принцессы под соусом. Но хуже сюжета "Ослиной шкуры" мало что придумаешь — здесь речь идет о том, как отец собрался жениться на собственной дочери, а она, бедная, бежит из дома. В итоге все, конечно, кончается хорошо, и юный принц (а не старый отец) находит принцессу по колечку, запеченному в пироге, как Золушку — по туфельке. Автор фильма — Жак Деми, а музыку написал Мишель Легран — авторы "Шербурских зонтиков", и поет в "Ослиной шкуре", затевая пирог, молодая Катрин Денев, исполнительница главной роли. Сам Перро рецепта не дает, только говорит, что "взяв самую белую муку и самые свежие яйца с маслом, она начала месить тесто. И тут, случайно или нарочно (кто знает?), у нее с пальца соскользнуло кольцо и упало в тесто". Но Деми с Леграном написали песенку-рецепт, и по ней вполне можно испечь пирог под названием Cake d'amour (то есть "пирог любви").
"Приготовим тесто, приготовим тесто,— распевает Денев,— и возьмем плоскую миску, и включим духовку, чтобы нагревалась". На сколько, не уточняет, но я поставила на 180. "Возьмем, возьмем муку,— продолжает она,— четыре полных горсти". О том, какие были ручки у принцессы, колечко которой никому не подошло, можно только догадываться, но если взвесить муку, отмерянную рукой, получается 180 граммов. Выложим горку и сделаем в ней углубление ("Колодцем, колодцем!"). Дальше предлагается взять "четыре яйца, снесенных утром, потому что через 20 дней из них вылупится цыпленок". Я согласна: даже если цыпленок и не вылупится, для выпечки свежие яйца — всегда лучше, разобьем их в углубление в муке. И туда же выльем полную кружку "самого жирного, ах, пожалуйста, самого жирного молока". У меня получилось 200 миллилитров. Дальше насыпаем 80 граммов сахара, хорошо перемешиваем, пожалуй, возьмем для этого миксер. У принцессы его, конечно, не было, но она так настаивает: "Перемешивайте хорошенько". Добавляем "горсть лучшего сливочного масла", "дуновение закваски", "одну слезу меда" и только "намек на соль". У Катрин Денев в фильме кулинарных весов тоже не было, а у меня есть, поэтому перевожу это в прозаические цифры: 125 граммов сливочного масла, 1 столовая ложка меда, пакет разрыхлителя и шепотка соли. А потом наступает самое главное — время подумать о сюрпризе. "Пока вы мешаете тесто, опустите в него подарок для вашего жениха" и теперь загадайте желание — понятно, какое ("желание любви приходит само собой"), дайте тесту постоять, смажьте форму маслом, выложите тесто и пеките в течение часа.
Все эти точные указания присутствуют в песенке, нет там только ни слова о том, что любовь может быть страшна, как в "Ослиной шкуре", скучна, как в балладе у Брассенса, и что от нее иногда хочется плакать. Или это не любовь, а все это не входит в ее определение? А любовь всегда — "молодая ромашка" и девушка, трепещущая с колечком над своим "пирогом любви"? В конце концов, если вы все сделаете правильно, то ваш принц будет у ваших ног. А уж заключать с ним брак или не заключать — это ваш выбор.