Фестиваль / Танец
7 октября на закрытии фестиваля новой музыки в рамках "Книжного арсенала" танцовщик буто Тадаши Эндо показал перформанс на музыку балета "Гагаку" Виктории Полевой, сочиненного по мотивам новеллы Акутагавы Рюноскэ "Муки ада". Страданиям придворного художника, на глазах у которого император сжег его дочь, сопереживала ЛЮБОВЬ МОРОЗОВА.
Сотканный из конвульсивных движений, нарочито неуклюжий танец буто в Украине узнали благодаря японско-немецкому артисту Тадаши Эндо. В 90-х годах он трижды демонстрировал свое искусство в Киеве, выступая на фестивале "Мыстецьке березилля", а в августе 1997-го отметил здесь свое 50-летие мировой премьерой нового спектакля. В сентябре нынешнего года аналогичный юбилей отпраздновал и украинский композитор Виктория Полевая. По иронии судьбы музыка ее балета "Гагаку", исполнявшаяся тогда же на фестивале, с танцем Тадаши Эндо пересеклась лишь сейчас. В оригинале 45-минутный балет поделен на номера с очень выразительными подзаголовками, властно направляющими воображение хореографа в то или иное русло: "Женоподобный отрок, терзаемый диковинной птицей", "Преследование обезьяны", "Падение пылающей колесницы". Однако Тадаши Эндо автор предоставила карт-бланш, позволив трактовать свою музыку, руководствуясь исключительно собственными внутренними импульсами.
Сцену для перформанса танцовщика организовали просто на полу между четырьмя колоннами из щербатого кирпича. Такое пространство можно считать оптимальным для танца буто, абсолютно чуждого какой-либо церемониальности и близкого европейскому современному танцу, правда, отягощенному восточной философией. Тадаши Эндо выступал под фонограмму — для нее использовали аудиозапись концертной премьеры сочинения Виктории Полевой, исполненную музыкантами Национальной оперы под руководством дирижера Виктора Плоскины в 1995 году. Под тревожный свист флейты-пикколо на площадку медленно вышел артист, облаченный в черный хитон. Сбросив его, он остался в длинном кроваво-красном балахоне. В каждом его нарочито замедленном жесте или повороте тела чувствовалось колоссальное напряжение. Собственно, Тадаши Эндо неуклонно следовал программной идее танца буто, которая заключается в умении расслышать тишину в любом звуке, передавать жестами наименьшие душевные колебания. Фактически это танец опустошения. Под нарастающий гул оркестра исполнитель продолжал сбрасывать с себя одежды, пока не оказался в одной лишь набедренной повязке. Впадая в оцепенение при громких и резких пульсациях и оживая в тихих эпизодах, артист, кажется, пытался вызвать в себе максимальное напряжение, чтобы наконец добыть из себя беззвучный крик предельного отчаяния. Когда в финале он вперил страдальческий взгляд в пустоту над головами зрителей, а затем, описав резкий круг по площадке, как бы распял себя на одном из грохочущих динамиков, многие люди в зале поежились.
Впрочем, на аплодисменты Тадаши Эндо вышел совсем по-европейски, долго раскланиваясь и растягивая толсто нанесенный грим в благодарную улыбку. Сделав комплимент композитору — "Под эту музыку было не так просто танцевать",— он слегка ошеломил публику признанием, что во время танца повсюду видел мертвецов, с которыми, по его словам, был рад встретиться. "Танец — это баланс между сном и явью,— подытожил легендарный танцовщик,— продолжайте видеть сны".