Юридический комитет Парламентской ассамблеи Совета Европы (ПАСЕ) готовится разработать порядок применения резолюции, определяющей термин "политический заключенный". Это, вероятно, приведет к признанию политзаключенными экс-премьера Юлии Тимошенко и бывшего главы МВД Юрия Луценко. О планах ПАСЕ, а также о том, как украинская власть отказывается от намерения найти выход из ситуации с освобождением бывших чиновников, содокладчица ПАСЕ по Украине МАЙЛИС РЕПС рассказала специальному корреспонденту "Ъ" СЕРГЕЮ СИДОРЕНКО.
— Когда вы планируете вновь приехать в Украину с оценочной миссией в рамках подготовки следующего доклада?
— Мы ждем выборов и намерены прибыть сразу же, как будет сформирован новый состав Верховной рады. Мы готовы были приехать и перед выборами, если бы чувствовали, что наш визит принесет положительные сдвиги, в особенности в том, что касается лидеров оппозиции, оказавшихся в тюрьме. Но мы не видим признаков того, что сегодня в Киеве есть политическая воля для решения этой проблемы с использованием, например, механизма амнистии.
— В предыдущей резолюции ПАСЕ говорилось о необходимости декриминализации ст. 364-365 Уголовного кодекса, но представители Партии регионов отказались это сделать. Теперь вы видите новый вариант?
— Несколько месяцев назад у нас была дискуссия с президентом Виктором Януковичем по этому поводу. Он четко заявил: если все уровни апелляции для Юлии Тимошенко будут пройдены, а это на сегодня уже произошло, он рассмотрит возможность политического решения. На днях же у меня в Страсбурге была очень интересная дискуссия с Юлией Левочкиной (представитель Украины в мониторинговом комитете ПАСЕ.—"Ъ"), оставившая впечатление, что теперь в Киеве ожидают, чтобы окончательное решение было принято Европейским судом по правам человека (ЕСПЧ). Но эта позиция для нас неприемлема! Во-первых, ЕСПЧ — это не "еще один уровень" украинской юстиции. Все три уровня судебных инстанций по газовому делу в Украине уже пройдены. Во-вторых, рассмотрение дела в ЕСПЧ может занять существенное время, поскольку у суда длительные процедуры. И это ни в коем случае не является оправданием для того, чтобы президент Янукович откладывал принятие решения. Поэтому мы до сих пор ждем от него тех позитивных шагов, которые он, казалось, был готов осуществить. Наиболее реальным путем (решения проблемы.—"Ъ") представляется амнистия, поскольку помилование в случае с Юлией Тимошенко будет проблематичным. Ситуация с делом Юрия Луценко немного отличается, ведь уже есть вывод ЕСПЧ о том, что его задержание было незаконным.
— Но решение ЕСПЧ касается лишь предварительного задержания, а не обвинения по существу.
— Я не буду указывать, что должен решить украинский суд. Но то, что человек был незаконно задержан, дает суду дополнительные возможности для пересмотра дела, для дальнейших действий. Вторая особенность, которая отличает дело Луценко,— гуманитарная составляющая, связанная с состоянием его здоровья. И это дает президенту возможность вмешаться и решить проблемы. Я не буду говорить украинской власти, какой путь решения проблемы самый лучший — ни по Тимошенко, ни по Луценко. Но они должны ее решить. Пусть найдут тот вариант, который им подходит наилучшим образом. У вас хорошие юристы, у вас, как вы сами утверждаете, есть хорошая судебная система. Ну так сделайте что-то.
— Будете ли вы использовать термин "политический заключенный" при составлении следующего доклада по Украине?
— Многие юристы, изучавшие ситуацию в Украине, пришли к выводу, что у вас применяется избирательное правосудие, а также есть проблема недостаточной независимости судебной системы. Но при этом в Amnesty International, например, соблюдают осторожность и не употребляют термин "политические заключенные" в отношении Юрия Луценко и Юлии Тимошенко, хотя и говорят, что их дела должны быть пересмотрены. Для большинства экспертов очевидно, что в деле Луценко было явное избирательное правосудие. Очевидно, что наказание в отношении представителя оппозиции выбрано гораздо более жесткое, чем было бы в таких же обстоятельствах в отношении других людей. И это совпадает с определением (термина "политический заключенный".—"Ъ") в резолюции ПАСЕ.
Дело Тимошенко более сложное. Большинство экспертов, изучавших его, говорят: то, что политическое решение премьера превратилось в уголовно наказуемое, является неприемлемым для большинства стран. Это касается газового дела. По новым же делам, открытым в отношении Тимошенко, совершенно очевиден избирательный подход. В то же время мы сегодня не называем политическими заключенными ни Тимошенко, ни Луценко, мы говорим о политически мотивированных обвинениях.
— Но ведь то описание, которое вы привели, совпадает с определением термина "политический заключенный" в резолюции ПАСЕ!
— Да, в точности.
— Таким образом, у вас есть основания для признания их политзаключенными?
— Теперь мы в соответствии с принятым в ПАСЕ решением должны очень четко проанализировать ситуацию в свете этой резолюции. Мы не хотим принимать чисто политическое решение, нам нужен также юридический анализ. Я согласна, решение ПАСЕ может открыть новую страницу в этой истории, но ведь до сих пор все, в том числе Amnesty International — организация, определяющая список "узников совести",— с осторожностью подходили к данному случаю. Хотя они руководствовались в целом теми же критериями, что записаны в решении ПАСЕ. Что касается наших дальнейших действий... Да, ассамблея приняла определение, но теперь юридическому комитету ПАСЕ предстоит провести анализ тех стран, в отношении которых ранее выдвигались подозрения в наличии политических заключенных,— это Азербайджан, Армения, Украина, Россия. Комитету предстоит провести слушания и изучить позицию экспертов, приглашенных из ряда стран — Германии, Великобритании, США, а также представителя ЕСПЧ. Проанализировав их мнение, позицию Amnesty International, комитет примет решение.
— Сколько времени займет эта работа?
— У нас два пути. Если мы говорим о подготовке специальной резолюции ПАСЕ, то это от двух до трех лет. Если же речь будет идти о слушаниях в юридическом комитете, то мы управимся за полгода. Но на сегодня непонятно, к какому выводу мы придем и придем ли вообще. Уровни поддержки разных позиций (о необходимости такого анализа.—"Ъ") в комитете очень близки, и предсказать результат голосования невозможно. Ситуация должна проясниться в течение месяца-двух. В середине ноября, а затем в начале декабря у нас будут встречи в Париже, и если там выяснится, что у комитета нет интереса идти дальше,— что ж, останется признать поражение. Хотя на данный момент в комитете есть договоренность о том, что эту работу надо проделать. Впрочем, каким бы ни было решение, оно не означает, что мы, содокладчицы по Украине, не можем продолжать работу (по подготовке доклада.—"Ъ") с учетом принятой резолюции ПАСЕ. Но пока мы в комитете не пришли к какому-либо выводу, я воздержусь от заявлений по данному вопросу.
— Потребуется ли решение ЕСПЧ, чтобы признать того или иного человека политзаключенным?
— В этом нет необходимости. Да, мы будем консультироваться с судом, но принятие решения остается за политическими органами.
— Какие именно органы могут принимать решения по этому вопросу?
— Любые органы — ассамблея, ее комитеты. Украина или любая другая страна при желании также могут использовать определение этой резолюции, ссылаться на нее. Я подчеркну — это не обязывающая резолюция, она направляющая. Часть стран--членов Совета Европы (СЕ) уже определили в национальном законодательстве понятие "политзаключенный", и оно не дословно совпадает с нашим. Ирландцы сами определяют границу между террористом и борцом за свободу. Этот же вопрос чувствителен для Турции — кто-то назовет человека курдским борцом за свободу, а кто-то — террористом. То же — в Испании, где не хотят, чтобы боевики ЭТА объявили себя политическими заключенными. И в этом отличие других стран от Украины, России или Азербайджана, где проблема политзаключенных имеет другое наполнение.
— Но в резолюции есть фраза о том, что террорист не может быть признан политзаключенным.
— Да, хотя меня беспокоит, что это определение могут трактовать слишком широко — властям достаточно будет объявить кого-либо террористом, и это исключит возможность его признания политзаключенным. Учитывая это, мы добавили в резолюцию важную фразу — исключение распространяется только на тех террористов, которые были обвинены и осуждены в соответствии с Европейской конвенцией по правам человека.
— Президент России Владимир Путин уже заявил, что резолюция ПАСЕ не заслуживает внимания, и Россия не намерена ее выполнять. Какие последствия это повлечет?
— Честно говоря, часто бывает, что страна, в отношении которой мы были критичны, отказывается выполнять решения ПАСЕ или делает вид, что ничего не произошло. Мы информируем страну о том, соответствуют ли ее действия критериям уважения верховенства права и демократии, мы стараемся передать ей свои лучшие наработки. Будет ли господин Путин или глава другой страны следовать нашим рекомендациям — это их дело. Но неизменно возникает вопрос — а почему вы до сих пор в ПАСЕ, если вы не собираетесь исповедовать общие ценности и следовать общим правилам? И совпадают ли ваши ценности с ценностями СЕ?
Да, резолюции ПАСЕ являются лишь направляющими, а не обязывающими, и есть ряд решений ассамблеи, которые не выполняются в деталях многими странами--членами СЕ. Пример — резолюция о необходимости диагностирования диабета, ее реализация обходится очень дорого, и только несколько стран выполняют ее в полной мере. Но когда речь идет о столь важных, основополагающих решениях, как резолюция о политзаключенных, вам, в конце концов, придется ей следовать. Если, конечно, вы хотите оставаться частью этого европейского клуба. И я думаю, что российские власти уже сегодня это понимают.
— Когда будет следующая резолюция по Украине?
— Мы все время, в том числе сейчас, работаем над полным отчетом. Но если что-то в стране меняется, мы можем опубликовать также промежуточный отчет о ситуации с демократией. Подготовка полного отчета требует времени, и я думаю, что еще в течение года мы не будем его выносить на заседание ПАСЕ. Но я почти уверена, что будет промежуточный отчет о функционировании демократических институтов в Украине — вероятно, весной или в начале лета.
— В предыдущей такой резолюции была фраза о возможности введения санкций в отношении Украины. Когда будет оцениваться возможность их применения?
— Никто не накладывает на страну санкции до выборов. Сейчас мы направляем все силы, чтобы поддержать проведение в Украине свободных и честных выборов. Мы принимаем во внимание тот факт, что лидеры оппозиции остаются в тюрьме, что СМИ в вашей стране не свободны, и для нас это неприемлемо, но мы надеемся, что сможем повлиять на это, поддерживая свободные выборы. Мы также отметили беспорядок, который у вас был с жеребьевкой квот в избирательных комиссиях. И оправдания, которые мы услышали в Украине по этому поводу — якобы полноценная жеребьевка была практически и технически неосуществима,— кажутся нам очень странными. Они не убедили ни членов наблюдательной миссии ПАСЕ, ни докладчиков по Украине. Мы отмечаем противоречивые заявления по поводу камер на избирательных участках. Нас также беспокоят сообщения о нападениях на кандидатов в мажоритарных округах.
— Так все-таки, когда вы перейдете от констатации проблем к более жестким действиям?
— Мы не ставим крайний срок. Обе стороны отлично знают, что санкции — это крайняя мера. Санкции применяются тогда, когда создается ощущение, что сотрудничество прекратилось. И если мы дойдем до уровня, когда диалога не будет, мы будем готовы действовать. У нас и в последнее время было очень мало диалога; мы не видим, чтобы в последнее время власть прилагала усилия для осуществления позитивных шагов. Но мы по меньшей мере можем отметить, что Иващенко вышел на свободу. За прошедший год вы также выполнили часть обязательств в некоторых сферах. Мы рады, что вы выполнили свое обещание по принятию Уголовного процессуального кодекса. Но вы должны понимать, что это далеко не все даже в сфере судопроизводства. Мы хотим увидеть, как будет развиваться ситуация в сфере реформы прокуратуры, как будут применяться законы на практике.
Я повторюсь: мы не планируем предпринимать что-либо (делать резкие шаги.—"Ъ") на предвыборном этапе. Мы дождемся выборов. Знаете, Украина очень часто после выборов оказывалась в центре внимания Европы, и я не думаю, что этот раз будет исключением. Украина отличается от других стран, находящихся под мониторингом ПАСЕ, своей непредсказуемостью. Возьмем, например, выборы в России — они вызвали так мало дискуссий не потому, что там не было проблем, и уж точно не потому, что там ситуация лучше, чем у вас, а потому что все понимали, что там произойдет. И ожидания полностью оправдались! В Украине все иначе. И в этом смысле у вас демократия неплохо функционирует.