Гений секунд
Усейн Болт — герой олимпийского Лондона
У лондонской Олимпиады и предыдущей, пекинской, различий было, может быть, гораздо больше, чем сходств. Они были очень не похожи друг на друга, как их столицы. Но кое-что эти две непохожие Олимпиады, несомненно, объединило. Главным олимпийским героем в Лондоне, как и в Пекине, стал спринтер из Ямайки Усейн Болт. Он снова выиграл три золотые награды, он снова заставил мир на те десять секунд, что длится стометровка, замереть в предвкушении почти неизбежного чуда и почти неизбежного счастья, которое в спорте сегодня, кажется, такими гигантскими порциями умеет доставлять только Болт.
Этого признания от Усейна Болта ждали долго — и 9 августа, когда он выиграл лондонскую 200-метровку, наконец дождались. "Ну да, я теперь легенда. Величайший среди атлетов",— широко-широко заулыбался он.
Незадолго до этого, 5 августа, Болт от статуса легенды еще скромно открещивался, еще будто бы стеснялся его, хотя ни у кого не было сомнений, что он ему уже полагается. Не потому даже, что на второй Олимпиаде подряд выиграл стометровку — до него это удалось только одному человеку — выдающемуся американскому спринтеру Карлу Льюису. Не потому, что выиграл ее с новым олимпийским достижением — 9,63 секунды, которое превосходило его же пекинское и чуть-чуть уступало его же мировому рекорду. Он заслужил его за то, что сотворил с человечеством, всегда, конечно, любившим этот особый жанр — бег на 100 метров, но никогда не любившим его так, как в тот день. Благодаря 25-летнему парню с Ямайки.
В тот день самыми несчастными людьми были, похоже, руководители телекомпании NBC, которая ведет олимпийские трансляции в США. Они решили, что без десяти пять утра — а во столько по американскому времени начинался финал с участием Болта — никому не придет в голову включать телевизор. Лучше показать его позже, в прайм-тайм.
Боже, как они ошибались! И как, должно быть, кляли себя за просчет, когда Twitter NBC завалило сотнями сообщений от разгневанных людей: "Как вы посмели лишить меня такого удовольствия?!", "Для меня вся Олимпиада сводилась к этому забегу, а вы его проигнорировали", "Спасибо, что хоть вообще показали"...
Вскоре после этого стало известно, что и без Америки телеаудитория финала составила 2 млрд зрителей. Вскоре после этого лондонский оргкомитет отрапортовал о том, что на приобретение билетов на вечернюю легкоатлетическую сессию, хитом которой была как раз мужская стометровка, было подано 2 млн заявок. Притом что вместимость Олимпийского стадиона в Лондоне — 80 тыс. Притом что подававшие заявки понимали, что если им повезет, то заплатить за билет придется не гроши, а сумму примерно в полтысячи фунтов или, скорее всего, еще больше. Но подавали. А если не получалось купить официальным путем, все равно шли к стадиону в надежде купить с рук, переплатив впятеро. А переплатив, поздравляли друг друга с жуткой удачей: "Болта увидим".
Hublot, King Power Usain Bolt, лимитированная серия хронографов в 250 экземпляров, созданная в честь главного спринтера всех времен и народов. Корпус из керамического сплава диаметром в 48 мм с покрытием PVD на безеле. Отличительной декоративной особенностью является миниатюрный керамический силуэт бегущего Болта: этот оригинальный элемент размещен в окошке "9 часов". Внутри часов установлен мануфактурный механизм HUB4100 с автоматическим заводом и запасом хода в 42 часа
Его феномен объяснить и сложно, и просто одновременно. Просто — потому, что в современном спорте, слишком, что ли, технологичном и логичном, не балующем театральными сюжетами, он всегда такой сюжет дарит.
Лондонский сюжет был идеальным. В нем был проигрыш перед Олимпиадой на чемпионате страны Йохану Блейку, заставивший английские газеты наполнять полосы интервью, в которых и сам Блейк, и воспрянувшие духом американские спринтеры вроде Джастина Гэтлина или Тайсона Гея обещали порвать фаворита. В нем был, как обычно, жутко медленный старт, заставивший на пару секунд поверить, что те поражения не случайность, а обещания соперников не пустые слова. В нем был разгон, как у "Конкорда", набирающего, набирающего скорость, а затем с трескучим взрывом перешибающего сверхзвуковой барьер и уносящегося вдаль. "Как призрак",— сказал кто-то из лондонских соперников Болта.
Ну и финиш — уже без пекинских похлопываний по груди, но со взглядом, брошенным направо-налево, чтобы убедиться, что никого рядом нет, и переходом в "клетках" на шаг — преимущество чересчур огромно, чтобы и очень быстро бегущие позади конкуренты достали. И, естественно, через минуту знаменитый жест — отправленная на трибуны из невидимого лука невидимая стрела. Не существующая в реальности, однако бьющая прямо в сердце каждого. Особенно в комплекте с этой улыбкой — идеальной рекламой страны, которая, до того как юноша Болт преодолел лень и многочисленные травмы и принялся творить свои чудеса на беговой дорожке, ассоциировалась с Бобом Марли и удовольствиями совершенно иного рода, нежели коротенький, но настолько яркий, что не забыть и спустя годы, легкоатлетический спектакль.
Сложно объяснить его феномен оттого, что, каким бы ярким он, этот спектакль, ни был, сюжет-то, если разобраться, известен заранее. Заранее известно и про запоздалый старт, и про сверхзвуковой разгон и про переход на шаг, на смакование победы еще до того, как она достигнута, и про, несмотря на все это, вновь побежденный секундомер. И про стрелу счастья — тоже. И про улыбку до ушей.
Но, видимо, хорошие сказки и в спорте тоже никогда не надоедают. Особенно если актер настолько чудесный и обаятельный.