Глава ВТБ не видит перспектив фондового рынка. Об этом Андрей Костин заявил в эксклюзивном интервью экономическому обозревателю "Коммерсантъ FM" Олегу Богданову.
— Вопрос касается общего состояния мировой экономики, но в последнее время очень много было разговоров на эту тему, очень много различной статистики и оценок. В каком состоянии она находится. Мы видим плохие данные приходят и из Соединенных Штатов, и Европа в рецессии. И сейчас стал беспокоиться азиатский регион, потому что спад в Китае трудно оценить: серьезный он или нет, насколько упадут темпы роста. Как вы оцениваете состояние глобальной экономики в данный момент?
— Поскольку я сейчас сижу у берега Черного моря и недалеко, абсолютно недалеко от Феодосии, где много лет прожил известный художник Айвазовский, я бы сказал, что девятого вала я не жду в мировой экономике. Но считаю, что море будет неспокойным, каким оно было часто на картинах этого художника. И в ближайшие годы нам предстоят очень непростые решения, большие вызовы. Но нас волна не накроет. И мы в состоянии будем все-таки плыть, плыть вперед. Я думаю, что, конечно, в самом тяжелом положении сегодня находится европейская экономика.
Я думаю, что те меры, которые предпринимаются, крайне важны, но они все-таки не решают глобальных проблем, которые лежат в основе европейского кризиса, и на это потребуется не менее пяти лет, чтобы проблемы в определенной степени решились, или, по крайней мере, их воздействие было серьезно ослаблено. Поэтому ситуация непростая. Но все-таки сами по себе темпы роста глобальной экономики будут серьезно сокращены. Но это не является смертельным для экономической ситуации в России в частности. Все-таки самые негативные сценарии не реализуются.
— Как раз по поводу структурных проблем, которые пытаются решить монетарные власти. Многие экономисты говорят о том, что не дело монетарных властей решать эти структурные проблемы, которые должны решать политические власти или фискальные власти. А, однако, это происходит. Мы видим программу количественного смягчения от Федрезерва, мы видим стимул и от Европейского Центрального банка, наконец-таки они приняли это решение, других центральных банков. А наш Центральный банк в это же самое время начинает ужесточать денежно-кредитную политику. Как это объяснить, как мы вписываемся в общую тенденцию и с чем наш Центральный банк борется?
— В общую тенденцию мы абсолютно не вписываемся. Другой вопрос, что у нас есть та проблема, которой не существует сегодня в западных странах, а именно — достаточно высокий уровень инфляции. И выбрав инфляцию в качестве главного врага, таргетируя именно этот показатель, Центральный банк борется теми средствами, которые у него имеются. В частности, повышением ставок, усилением резервирования и других мер, которые наряду с задачей укрепления стабильности банковского сектора приводят еще и к тому, что кредитование становится, во-первых, дороже, а во-вторых, оно просто-напросто сдерживается, в том числе и по ликвидности. Центральный банк считает, что это одна из наиболее эффективных мер борьбы с инфляцией.
Здесь нужен правильный баланс, потому что все-таки задача экономического роста не будет решена без кредитования, да и рост денежной массы у нас идет очень медленно, поэтому говорить о том, что все-таки эта составляющая является решающей для ускорения роста инфляции, я бы не стал. Я скорее бы принадлежал к числу тех людей, которые считают, что нет сегодня необходимости повышать учетную ставку, процентную, что Центральный банк мог бы быть более либеральным в предоставлении ликвидности. Но это такое постоянное планирование между банками и Центральным банком в этом вопросе.
— Наверное, 99% финансистов с вами согласится. Вот вопрос как раз такого порядка. Что должен таргетировать Центральный банк? К Федрезерву вопросы аналогичные. Они решили таргетировать безработицу. Если мы возьмем японский пример. У них безработица падает, а в экономике все плохо, просто кошмарная ситуация. Тем более инфляция у нас носит не внутренний характер, а внешний. Меняют цены на энергоносители и у нас это все тоже меняется.
— Я с вами соглашусь в этом вопросе.
— Андрей Леонидович, а что банки в таких условиях делают, как они должны вести себя? Что ваш банк делает в таких условиях? Вы готовы к данным тенденциям со стороны наших властей, которые могут не совпадать с вашим мнением? Что делать в таких условиях?
— Мы в этой ситуации пытаемся все-таки идентифицировать наиболее прибыльные сегменты рынка. На мой взгляд, прежде всего, розничное кредитование. Там и уровень маржи выше. Мы сейчас будем расширять значительно нашу розницу, которая уже является второй сегодня по величине в стране. Мы буквально через несколько дней проведем презентацию нашего нового проекта, так называемого легкого банка, это будет вообще банк с другим названием, работающий в другом сегменте рынка, в частности: посткредитование и предоставление потребительских кредитов. Ну и мы сокращаем сегодня риски и концентрируемся на тех клиентах, которые, по-нашему мнению, являются сегодня достаточно стабильными, но, тем не менее, обеспечивают нормальную маржинальность, стараемся сократить расходы, стараемся вести такую разумную политику в области рисков с тем, чтобы у нас не увеличивались проблемные кредиты и так далее. То есть такая политика осторожного роста, в отличие от той политики резкого скачка, которую мы проповедовали на протяжении практически последних десяти лет.
— На рынке очень много разговоров было о том, что вы сокращаете группу, которая там торговала акциями, потом опровергли эту информацию, но все-таки портфель ликвидируете. Это относится к изменению стратегии, риски вы уменьшаете? И, если можно, если не секрет, какой портфель, в каких бумагах, если это открытая информация?
— У нас портфель включал в себя как акции голубых фишек, так и ряд деривативных инструментов.
— А убытки по деривативам или по длинным голубым бумагам?
— Были в голубых фишках и в длинной позиции. Но, тем не менее, мы постепенно это сокращали. Я считаю, что, к сожалению, в ближайшие годы — в этом году и, возможно, в следующий — ожидать каких-то серьезных скачков роста на фондовых рынках не приходится. Для этого, к сожалению, не появляется каких-то фундаментальных изменений. Даже тот первый вопрос, который вы задавали, и мой ответ, говорят о том, что нас ожидает достаточно сложное время впереди. Это первая причина.
Вторая причина, что вообще банк должен иметь очень небольшую пропозишн, потому он может показывает, что доходы по "пропу" не оцениваются инвесторами в той степени, в которой показана прибыль. Они говорят: "Нет, это рисковые, ребят, вложения, и вы завтра можете их потерять". И в чем-то они правы, конечно. А убытки, которые эти позиции способны создать, они как раз негативно влияют на финансовую отчетность, поэтому плюсов от такой деятельности мало. Целесообразно ее вести только на очень стабильных прогнозируемых рынках, где риски намного меньше. В условиях, когда у нас рынок волатильный, каждый день движется разнонаправленно, а общая тенденция идет к тому, что рынок стагнирован и непредсказуем, и не имеет тенденции к росту, эту позицию надо сокращать.
Никто, конечно, не закрывает никакие подразделения, дилеры будут работать в их обычном режиме, но какие-то стратегические позиции, достаточно большие, будь то деривативы, будь то даже голубые фишки, на предстоящий период эта деятельность не является прибыльной, и для нас неправильно ее продолжать в том объеме, в котором мы это делали.
— Как кто-то из финансистов сказал: убытки от такой деятельности ограничены только вашим воображением. Еще один вопрос: как вы оцениваете размещение Сбербанка? Некоторые говорят, что это уникальная операция, которую провел Сбербанк, они буквально проникли эти два метра государственных границ, которые им время отпустило, и им удалось это сделать. И будете ли вы размещать свой пакет на рынке?
— Я поздравляю своих коллег из Сбербанка, они молодцы, сделали хорошее размещение. При этом хочу напомнить, что полтора года назад банк ВТБ сделал первое размещение после объявленной программы приватизации, оно было достаточно крупное тоже, объемом в $3,3 млрд. И по своим параметрам, показателям было не хуже, а возможно несколько превосходило те показали, которые показал Сбербанк при размещении, и по уровню подписки, и по отношению к price-to-book, и так далее. Хотя, конечно, тогда ситуация была более выгодная для нас.
И тот факт, что мы быстрее сумели подготовиться, сыграл нам на руку. Сейчас нам было бы сложнее повторить то, что мы сделали полтора года назад. Поэтому я считаю размещение Сбербанка удачным, они выбрали правильный момент, хотя полтора года ждали, я их поздравляю, считаю, что они молодцы. И это серьезно облегчает и нашу задачу дальнейшего размещения наших акций, но это дело не сегодняшнего дня. Я уже комментировал то, что до конца этого года не представляется возможным. В следующем году мы будем тоже искать возможности. Вот наши коллеги из Сбербанка полтора года его ждали и дождались. Мы тоже будем выбирать подходящий момент. Но вести эту работу мы начинаем буквально сегодня. Безусловно, работа с инвесторами, работа с банками и так далее, она начнется прямо сейчас, уже даже начата.
— Вопрос относительно вашей стратегии: все-таки центр тяжести стратегии — это российские операции, может быть, азиатский регион, куда вы сейчас перемещаете центр тяжести ваших операций?
— У нас, конечно, центр тяжести — Россия, безусловно. Я уже сказал о том, что мы будем развивать розницу довольно серьезно. Но мы будем размещать розницу и в некоторых других странах, СНГ в целом. У нас стратегия с точки зрения географии бизнеса реализована. Теперь мы хотим, чтобы каждый из наших институтов, работающих, в том числе и за рубежом, приносил большую прибыль, увеличивал бизнес, у нас есть абсолютно жесткий таргет — цифра в 15%, возвратный капитал, будем добиваться от всех подразделений именно такой возвратности или выше. Вот такая задача.
— Пожелаю вам успехов.