Поучительный конец
«Школа зоков и Бады» Ирины и Леонида Тюхтяевых
Если по-простому, то «Зоки и Бада» — это просто главная детская книга последних двадцати лет. Ею зачитывались, когда еще и в помине не было никаких нурдквистов и бума детских издательств, когда книжки-картинки были разве что статьей экспорта, когда наши знания о мире детской книги начинались и заканчивались где-то на Андерсене. На этом фоне книга Ирины и Леонида Тюхтяевых (и все ее дальнейшие воплощения в виде аудиокниги, мультфильма и прочая) казалась не просто гомерически смешной, а какой-то невероятно поучительной и правильной. У щедрой на сюжетные хулиганства и языковые игры истории был только один недостаток: она заканчивалась на полуслове, на обещании продолжения завтра, но никакого продолжения и не было. И вот теперь оно написано, двадцать лет спустя. Но зоки уже не такие веселые пожиратели меда, как были раньше. Они взрослеют, умнеют, учатся в школе и даже покидают родительский дом.
Если попробовать разобраться в причинах популярности «Зоков и Бады», то мы наткнемся сплошь на простые ответы. Книга, подзаглавленная как «Пособие детей по воспитанию родителей»,— это детский взгляд на проблему воспитания. Где бедный «родитель» Бада вынужден спрятать подальше свои рога и смирно терпеть проделки без спроса заведшихся у него маленьких проказников зоков, по сути просто потому, что они, эти зоки, милые. Пусть они начисто опустошают банки с медом, устраивают балаган из всякой воспитательной затеи, зато готовы с веселой непосредственностью парировать все крики отчаяния несчастного Бады: «Лучше бы вас не было.— А лучше нас и нет».
Зоки взрослеют, перестают говорить афоризмами и даже не всегда дерутся друг с другом
Эти веселые проказники — по сути больше, чем карикатурные дети. Они именно потому одинаково популярны и у детей, и у взрослых, что написаны одинаково про тех и других. По сути зоки становятся таким коллективным народным автопортретом: это нам палец в рот не клади, мы нуждаемся в заботе и опеке, даже когда стоим на чьей-то голове, и нас же необходимо за это не то чтобы прощать, а даже и любить.
В долгожданном продолжении теряется именно эта интонация веселой вседозволенности. Праздник непослушания окончен, и начинается роман воспитания. Зоки взрослеют, перестают говорить афоризмами и даже не всегда дерутся друг с другом, а предел их стремлений оказывается куда дальше, чем кладовка с медом. Бада стареет, ему все чаще надо отдохнуть и поспать, и интонации у него поучительно взрослые: «с зоками терпение — главное, их гонять бесполезно, надо уму-разуму учить». Окончив устроенную Бадой школу, зоки и вовсе исчезают из истории, отправляясь в кругосветное путешествие. Взрослеют все. Всякая детская история неизбежно заканчивается вырастанием, и единственный способ его избежать — это не писать концовок. Пусть себе обрывается на полуслове.
СПб.: Акварель, 2012