Фестиваль кино
В Анапе стартовал XXI открытый фестиваль кино стран СНГ, Латвии, Литвы и Эстонии "Киношок". Главным его событием обещает стать российская премьера фильма Алексея Балабанова "Я тоже хочу", завершающая полнометражный конкурс, а пока фестиваль разминается картинами, чьи герои тоже хотят свободы и покоя, но не всегда знают, как до них добраться и чего они стоят. Из Анапы — ЛИДИЯ МАСЛОВА.
Первым фильмом киношоковского основного конкурса стал двухчасовой дайджест украинского телесериала "ТотКтоПрошелСквозьОгонь" — в нем режиссер Михаил Ильенко рассказывает фантастическую историю об одном военном летчике, который, побывав на Великой Отечественной и в сталинских лагерях, продемонстрировал чудеса изворотливости и несгибаемости, завершив свой удивительный жизненный путь в Канаде вождем индейского племени, а кроме того, все-таки и Героем Советского Союза, до которого его заслуженная золотая медаль добиралась довольно причудливыми путями. Авторы картины туманно намекают на то, что история героя имеет какие-то "документальные подтверждения", но основной юмор ситуации в том, что суперлетчик выживает в самых неблагоприятных обстоятельствах преимущественно потому, что он оборотень в самом прямом смысле слова. От иллюстрирующих этот факт спецэффектов создатели картины воздерживаются, тем самым только усиливая приятное ощущение бытовой мистики и пропитывающего каждый кадр магического реализма.
Вообще магические мотивы в этом году отчетливо прослеживаются во многих фильмах "Киношока" — например, в таджикской картине "Самоубийца" Рустама Шоазимова герой поставлен перед необходимостью совершить жестокий ритуал: чтобы обеспечить благосостояние своего сына, он должен убить олененка и три дня кормить этим мясом свою беременную жену. Маленького ни в чем не повинного Бэмби, обреченного на заклание ради автомобиля "Ауди" и тому подобных пошлых атрибутов будущего благосостояния, авторы фильма то и дело предъявляют зрителю в самом мученическом ореоле, несколько перегибая палку по части трогательности и подрывая доверие к основной сюжетной коллизии как к надуманной и чересчур поэтической в худшем смысле слова. Поэтичность, однако, по-прежнему остается неотъемлемым атрибутом азиатского кинематографа, и мало кому из режиссеров удается избежать чрезмерной знойности и экзотичности, разбавив ее до нежных пастельных оттенков,— по крайней мере это пытается сделать в фильме "Небеса — моя обитель" узбек Аюб Шахобиддинов, выбравший в качестве героини неземной красоты пери. Любоваться этим ангелом можно до бесконечности, но узнать из картины что-то о человеческих качествах этой девушки никак не удается — очевидно только, что она слишком хороша для этого мира и потому никто из населяющих его мужчин не может подобрать и обогреть бедняжку, а сама себе придумать какое-то занятие в жизни, кроме как хлопать ресницами сверхъестественной густоты и пушистости, она категорически не в состоянии. Более приземленный и потому успешный вариант бегства от неудовлетворительной окружающей реальности предлагается в азербайджанском фильме "Степняк" Шамиля Алиева, где герою тоже с самого детства приходится несладко: руководствующийся причудливыми педагогическими принципами отец отказывает мальчику даже в праве на собственное имя, предлагая ему считать себя просто степняком, то есть жителем степи, единственное предназначение которого — пасти верблюдов, чье поголовье в течение фильма неуклонно возрастает, но особого счастья хозяину не приносит. Зато приносит его неизвестно от кого беременная городская девушка, сбегающая в степь от жестокой цивилизации, видимо, в стремлении к какому-то более гармоничному существованию, а скорее от безвыходности: стараясь завоевать доверие степняка и право претендовать на часть жилплощади в его аскетичной мазанке, девушка весьма самоотверженно добивается его благосклонности, оказывая ему всяческие бытовые, а впоследствии и сексуальные услуги, которые в итоге не могут не тронуть суровое степное сердце. Сравнительно удачная судьба настойчивой азербайджанской девушки немного уравновешивает трагическую историю пассивной узбекской красавицы — в этом смысле "Киношок" пока поддерживает некий баланс между безнадежностью и оптимизмом, хотя думается, что к концу фестиваля на нем возьмут верх фильмы, вообще снимающие это противопоставление и заставляющие думать о жизни в более тонких и амбивалентных философских категориях.