В минувшую пятницу в Национальной филармонии Украины открылся 149-й концертный сезон. За пультом Симфонического оркестра в этот вечер стоял новый главный дирижер Роман Кофман. По мнению ЛЮБОВИ МОРОЗОВОЙ, уже первое выступление показало, что союз маэстро и оркестрантов принесет меломанам немало приятных минут.
Смена руководства в одном из главных оркестров страны произошла еще в конце прошлого сезона: Николай Дядюра, возглавлявший Симфонический оркестр Национальной филармонии с 1996 года, решил полностью сосредоточиться на работе в Национальной опере, где занимает должность музыкального руководителя. Впрочем, связь с родным коллективом маэстро не порвал, сохранив за собой филармонический абонемент «Симфоническое измерение» и ряд других концертов. Новый главный дирижер Роман Кофман своих подопечных — Киевский камерный оркестр — также не оставил, а с вверенным ему Большим симфоническим оркестром пообещал отыграть в течение сезона семь программ.
Разумеется, такой яркий лидер, как Роман Кофман, чьей музыкальной биографии позавидует любой европейский дирижер, отнесся к новым обязанностям более чем серьезно. Последствия новых порядков, начиная от впервые составленного на весь сезон графика работы музыкантов и заканчивая кровопролитными репетициями, в ходе которых с последнего пульта спрашивается не меньше, чем с первого, были ощутимы уже на первом концерте. Программа выступления, составленная еще прежним руководителем, включающая произведения Александра Глазунова, Сергея Рахманинова, Карла Марии Вебера, хоть и была сбалансированной, но для заглавного концерта не очень-то подходила, поскольку никак не заявляла тенденции грядущего сезона.
Тем не менее технически все выглядело почти эталонно. Увертюра к опере «Оберон» Карла Вебера, открывавшая вечер, прозвучала цельным куском, настолько слаженным композиционно, что напоминала скорее прелюдию Баха, в которой невозможно прекратить звучание, пока не дойдешь до финальной точки, поставленной самим композитором. Концерт для скрипки с оркестром ля минор Глазунова был исполнен весьма виртуозно, хотя в стилевом отношении оркестр и солист — американский скрипач Джозеф Лин — разошлись во мнениях: солист интерпретировал свою партию в духе слепящих шиком опусов Бернстайна, а оркестр интересовал не внешний лоск, а особая задушевность партитуры.
Кульминацией концерта стала сыгранная во втором отделении Третья симфония Рахманинова — произведение, требующее немалых сил и от оркестрантов, и от дирижера. Как и в остальной программе, при ее исполнении маэстро Кофман сделал упор на струнную группу, несколько недооценив проблемы духовиков, не всегда звучавших согласованно и стройно. Струнники же играли полнозвучно (причем чуть ли не впервые полноценно зазвучали крайние пульты), каждый штрих отличался законченностью, ни один нюанс музыки не был потерян. Однако больше всего, пожалуй, очаровывала аристократическая легкость полета смычков, порхающих даже на форте. Впрочем, это фирменная черта всех коллективов, с которыми работает знаменитый дирижер.