Классика с Михаилом Трофименковым

"Дж. Эдгар"

(J. Edgar, 2011)

Не провокация ли это — включить в обзор классики фильм, снятый буквально вчера? Нет, если режиссера зовут Клинт Иствуд. Единственный наследник классического Голливуда, верный эстетике и этике Джона Форда и Джона Хьюстона, их режиссерской простоте и моральному ригоризму. Единственный режиссер, еще умеющий смотреть на Америку как на страну мечты, едва ли ни погубленную алчностью и нетерпимостью. Сценарий, хотя и написал его модный ("Харви Милк") Дастин Лэнс Блэк (идейный гей как соавтор монолитного, почвенного Иствуда — это круто), столь прост, что простота кажется похуже воровства. Однако, принцип средневекового богослова Оккама — не преумножать сущности без нужды — за сотни лет не опровергнут. Самый прямой путь — самый эффективный, когда идет речь о жизнеописании великого американского монстра из той же породы одиноких и страшных мегаломанов, что киношный "гражданин Кейн" и реальный "авиатор" Говард Хьюз. Престарелый Гувер (Леонардо Ди Каприо), отец и бессменный директор (1924-1972) ФБР, рассказывает двум биографам в штатском свою жизнь. Само собой, накатывают воспоминания, и зазор между мифом и правдой катастрофически расширяется. Авторы не обвиняют Гувера ни в чем, в чем его можно и должно уличить: потворстве мафии, само существование которой он с эпической наглостью отрицал; причастности к гибели братьев Кеннеди и Мартина Лютера Кинга, не говоря уж о таких "мелких сошках", как актриса Джин Сиберг; коллекционировании компромата, обеспечившего ему пожизненное пребывание на посту и пугливую ненависть президентов. На все это фильм лишь намекает. В открытую Гувер обвинен разве что в страсти к саморекламе: но это, видит бог, наименьший из грехов, в которых повинен "американский Берия". По Иствуду, Гувер совершил нечто гораздо более страшное: преступление против самого себя, против жизни. Причем его пороки стали продолжением его достоинств. Нежный сын тиранической матери до седых волос оставался ее заложником. Безутешный Гувер, прикладывающий к себе перед зеркалом платье только что скончавшейся матушки — это же вылитый безумный убийца из хичкоковского "Психо". Аккуратист, умница, рационализатор, он составил бы счастье любого бизнеса, которым мог заняться. Но этим бизнесом стал сыск, стремительно быстро мутировавший из инструмента борьбы против "красной угрозы" (карьера Гувера пошла вверх, когда в 1919 году, после волны анархистских покушений, он обрушился, попирая конституцию, на социалистов любых оттенков) в самоцель. Не менее жутко, чем мимолетное превращение Гувера в героя "Психо", его ухаживание за Хелен Гэнди (Наоми Уоттс), несостоявшейся невестой, но в будущем — пожизненно преданной Гуверу секретаршей: это она уничтожит после смерти патрона компрометирующие досье, на которые страстно жаждал наложить лапу Ричард Никсон. Пытаясь завоевать сердце Хелен, юный Гувер демонстрирует ей свою феноменальную память и то, как он привел в порядок архивы спецслужбы. Ну и, конечно — поэтому Иствуду и потребовался Блэк,— главной трагедией Гувера была его, несовместная с принципами, которые он проповедовал, любовь к своему помощнику Клайду Толсону (Арми Хаммер). Гувер и Толсон похожи на живших долго и не очень счастливо нежных и, увы, не умерших в один день супругов, заперших себя в комфортабельную тюрьму строгого режима. Иствуд сделал с Гувером самое жестокое, что мог,— заставил зрителей не возненавидеть его, а пожалеть: Гувер бы такого не простил.

"Шестерка"

(Le Paltoquet, 1986)

Еще один странный опыт Мишеля Девиля: претенциозный, на первых порах — интригующий. Режиссер словно пристраивается к модному "барочному" кино, снимая нечто выморочное в духе "Луны в сточной канаве" (1983) Жан-Жака Бенекса. В огромной, скупо меблированной декорации условного портового бара, принадлежащего кучерявой даме (Жанна Моро), еженощно играют в бридж журналист (Даниэль Отой), доктор (Ришар Боринже), торговец (Филипп Леотар) и профессор (Ксавье Пьеплю). Рядом в гамаке покачивается "белая дама" (Фанни Ардан), очевидно, воплощающая ледяной эротизм. Игроки осыпают нервической бранью официанта-"шестерку" (Мишель Пикколи) в кожаной перчатке на одной руке, а он выбивает у них карты из рук и погружается в чтение книги, по которой поставлен фильм. Мизантроп-комиссар (Жан Янн) по очереди обвиняет всех игроков в убийстве некоего чужака, совершенном в сомнительном отеле. Когда в заднице у трупа обнаруживается зажигалка, принадлежащая доктору, понимаешь: "Шестерка" не столько эксперимент, сколько приступ режиссерского маразма.

"Принцесса пересекает океан"

(The Princess Comes Across, 1936)

Фильм Уильяма К. Ховарда напоминает пародию то на Агату Кристи, то на фильмы Эрнста Любича о светских мошенниках. На трансатлантическом пароходе кто-то убивает пассажиров. Улики указывают на "принцессу Ольгу из Швеции" (Кэрол Ломбард) и гармониста Роя (Фред Макмюррей): им приходится, опережая интернациональную команду сыщиков, ловить душегуба на живца. Смотреть же "Принцессу" стоит ради Ломбард и Элисон Скипуорт в роли ее компаньонки — леди Гертруды Олвин. На людях Ломбард уморительно корчит из себя "снежную королеву" а-ля Гарбо, со "шведским" акцентом сообщая прессе, что ее любимая кинозвезда — Микки-Маус, а сама она едет на съемки фильма "Лаванда и старые кружева", он же — "Она его достала". Скипуорт столь же потешно изображает придворную даму, готовую умереть, но не допустить попрания этикета. Когда ж они наедине, акцент и манеры куда-то улетучиваются, и Ольга становится самой собой — незадачливой Вандой Нэш из Бруклина, от отчаяния и почти случайно выдавшей себя за принцессу, благо голливудские продюсеры, как и Ванда, видели принцесс только в кино.