Кажется, что имя Михаила Плетнева-дирижера естественнее всего звучит рядом с именами избранных композиторов-симфонистов позднего романтизма, но, несмотря на это, у Российского национального оркестра довольно солидная история отношений с музыкой Россини. Несерьезного, ленивого, неглубокого, совсем не склонного к музыкальным раздумьям над проклятыми вопросами сибарита, который до конца дней своих признавался, что чувствует себя созданным исключительно для комической оперы. Чей дар мелодиста и чье чувство юмора, однако, остаются одними из самых драгоценных вещей в музыке XIX века, хотя за последние сто лет Россини, в сущности, несколько раз переоткрывали заново. Среди московских откликов на новейшее увлечение бельканто вообще и россиниевской музыкой в частности недавние опыты, в которых участвовал РНО, вспоминаются с особым удовольствием: под управлением Михаила Плетнева оркестр играл "Золушку", а с Альберто Дзеддой — "Итальянку в Алжире".
Но это оперы, а то произведение, которым РНО закрывает свой IV Большой фестиваль, совершенно другого склада. Это месса, "Petite messe solennelle", как назвал ее сам композитор, в самом заголовке прописав каламбур, не читающийся в обычном русском переводе ("Маленькая торжественная месса"). "Petite messe" — это самый скромный разряд католической мессы, такую на других языках звали "низкая" или "тихая": без пения, без обрядовой пышности, буднично. Напротив, "messe solennelle" — служба самая великолепная, то есть получается оксюморон, и среди первых слушателей россиниевской мессы ходило присловие, приписываемое Наполеону III: мол, не очень-то она маленькая, не слишком торжественная и даже не совсем месса.
К 1864 году, когда мессу впервые исполнили в домовой часовне графини Пилье-Виль, Россини уже больше тридцати лет как перестал писать практически вовсе — парадокс, немало озадачивавший и его современников, и его биографов. Не хотелось, и все. К тому же добавилась неврастения — слово, которым в тот момент могли обозначать абсолютно любое негативное психологическое состояние. Напиши он новую оперу — она незамедлительно с триумфом оказалась бы на главных сценах мира, но он предпочел в конце концов написать мессу. Да еще для нарочито камерного состава: двенадцать певцов (считая восемь хористов), два фортепиано и фисгармония. Впрочем, почувствовав энтузиазм аудитории, восхищавшейся тем, что в "Маленькой торжественной мессе" упоительные оперные мелодии соседствуют с изысканным контрапунктом хоровых номеров, Россини взялся сделать оркестровую версию — чтобы, говорил он, гигантоманы вроде мосье Берлиоза не испортили его деликатную мессу своей оркестровкой.
В Москве "Маленькая торжественная месса" прозвучит не только под управлением, но и в редакции уже упомянутого маэстро Альберто Дзедды, который по отношению к Россини выступает в двух амплуа — и признанного ученого-музыковеда, и исключительного интерпретатора. Тем, кто помнит его "Итальянку в Алжире", сверкающую, легкую, заливистую и полную, вопреки почтенному возрасту дирижера, самого юного драйва, никаких дополнительных аргументов и не понадобится, но все-таки стоит отметить, что солистами с одобрения маэстро приглашены не только западные специалисты по Россини (меццо Сильвия Тро Сантафе, певшая у нас в россиниевской "Деве озера", и бас Мирко Палацци), но и певцы российского происхождения — тенор Алексей Кудря и сопрано Ольга Сендерская.
Концертный зал имени Чайковского, 23 сентября, 19.00