некролог
В субботу в Москве трагически погиб Александр Белявский. 80-летний актер выпал из окна дома, в котором жил: неизвестно, был ли это несчастный случай или самоубийство.
Телевидение обрекло Александра Белявского ассоциироваться исключительно с душегубом Фоксом из фильма Станислава Говорухина "Место встречи изменить нельзя" (1979 год) и незадачливым любителем банных возлияний Сашей, вместо которого друзья Паша и Миша вкупе с Эльдаром Рязановым по иронии судьбы спровадили в Ленинград доктора Лукашина.
Ну, и еще первый "пан ведущий" (1966-1967 годы) "Кабачка 13 стульев", самой смешной советской телепередачи. Говорят, что идея комедии масок как бы польского происхождения принадлежала именно Белявскому. Польшу он полюбил как раз в те годы, снимаясь в "Четырех танкистах и собаке" (1966-1970 годы) Конрада Наленцкого. Майор Иван Павлов, в последних кадрах сериала получающий — уже после победы — пулю в спину от мальчишки-вервольфовца, это ведь тоже символ своей эпохи.
Конечно, Фокс — отменная актерская работа, невиданный в советском кино злодей. Импозантный, щеголеватый обаяшка с ямочкой на подбородке и боевым орденом на груди казался сошедшим с плаката героем, на которого должна равняться вся страна. Белявский сыграл именно оборотня. Преступник из банды "Черная кошка" в своей притворной офицерской ипостаси был затаившимся, жестоким, пластичным зверем, а обезвреженный и скрученный, он вдруг излучал — в тени неминуемой "вышки" — наивное кокетство, что-то бабское. Недаром незадолго до Фокса Белявский сыграл в фильме Михаила Жарова и Виталия Иванова "И снова Анискин..." (1978 год) застенчивого жулика Молочкова, для пользы дела способного и в бабу переодеться.
Фокс — квинтэссенция двойственности дара Белявского, выразившейся еще в его актерских дебютах на сцене и экране. В "Горе от ума" самодеятельного театра Иркутского геологического управления, куда в 1955 году распределили молодого специалиста, он сыграл Молчалина так, что заслужил похвалы профессиональных критиков. А поступив в Щукинское училище, дебютировал ролью положительного рабочего в "Рассказах о Ленине" (1957 год) Сергея Юткевича.
Бог с ним, с Фоксом. Задолго до него у Белявского состоялась другая роль тоже своего рода оборотня. Роль — сыграй он лишь ее одну, все равно остался бы в истории — Володи в "Июльском дожде" (1966 год) Марлена Хуциева, лучшем фильме советской "новой волны". Ничего трагического не происходило, просто расставалась молодая пара. Однако фильм переполняла не просто печаль, а обреченность: словно неумолимо и постепенно иссякал воздух жизни. Фильм ощущался реквиемом по "оттепели" и молодости.
Белявский — опять-таки на контрасте почти плакатной типичности и внутренней порчи — сыграл героя новой, безвоздушной эпохи. "Антимагнитного, морозоустойчивого, водонепроницаемого, антикоррозийного, тугоплавкого", как восхищенно-пугливо характеризовал его экранный друг. Без видимого сожаления распрощавшегося с идеализмом "оттепели", обреченного преуспеть в прекрасном, прагматичном новом мире.
Сразу после "Июльского дождя" Белявский получил еще одну главную роль — физика Сергея Крылова в экранизации Сергеем Микаэляном романа Даниила Гранина "Иду на грозу" (1967 год), призванную смыть трагическое послевкусие, оставленное Хуциевым, продемонстрировать, что есть в СССР ученые-романтики, не иссяк их энтузиазм.
Эти роли были у Белявского главными во всех смыслах слова. Подавляющее большинство из сотни его кино и телеработ — второго плана или эпизодические. Впрочем, эту сотню стоит умножить на два. Белявский был одним из ведущих актеров дубляжа. Когда мы слышим Клода Брассера в "Набережной туманов", Жана Габена во "Французском канкане", Луи де Фюнеса в "Замороженном", Бельмондо в "Кто есть кто" или Микеле Плачидо в "Спруте", это тоже роли Белявского, к которым он относился с той же актерской ответственностью, как к любому, самому проходному, эпизоду.