Просто помнить

С 1-го по 3-е сентября в Беслане проходили траурные мероприятия. Все как обычно. Так, как уже привыкли за 8 лет. Вначале возложение цветов в спортзале первой школы, а через день – на мемориале «Город Ангелов» диктор зачитывает 333 фамилии погибших и дети выпускают столько же белых шаров. Все по уже обычному сценарию. Никаких концептуальных изменений не случается. По телевизионной картинке и фотографиям – одна годовщина практически не отличается от другой. Разве что люди – становятся старее. Не старше – старее. И может быть поэтому – что нет новой картинки – в Беслан даже на годовщину не приезжают журналисты федеральных СМИ, в частности телевидения. А если и приезжают, то в эфир попадает от силы несколько секунд – в общем блоке с новостями о том, как отмечают годовщину в других местах России и мира.

Ведь действительно, сказать что-то новое о трагедии вряд ли у кого-то получится. А тот, кто действительно может сказать новое, сделать этого не захочет никогда.

Перед траурными днями я говорил с Сусанной Дудиевой, лидером «Матерей Беслана». Я знаю эту женщину уже 8 лет и знаю ее как сильного человека, который не побоялся бросить вызов всей российской государственной системе. Но на этот раз и в ней чувствовалась безысходность, когда мы говорили о расследовании, которое продлевалось уже 32 раза. И никто не знает, сколько будет продлеваться еще. Вроде бы, все документы собраны, свидетели допрошены, экспертизы проведены. Но вместо того, чтобы направить дело в суд, начинаются передопросы потерпевших. Причем, тех из них, кто до этого утверждал, что видел, как обстреливали школу из танков, гранатометов и огнеметов. Сусанна сказала мне, что этих людей стыдят и просят уточнить, видели ли они, что от применения тяжелого вооружения гибли люди. А если те отвечают, что нет, то начинают стыдить и, по сути, заставляют отказываться от данных ранее показаний. Действия следователей можно связать с началом коммуникаций по жалобе потерпевших, направленной в страсбургский суд по правам человека, которые начались в марте этого года. Хотя, в Беслане уже все настолько устали от всех препонов, чинимых пострадавшим, что даже не понимают, с чем или с кем связаны очередные из них. Понятно лишь, что никто не верит в то, что расследование будет хоть когда-нибудь закончено.

И неправда, что со временем боль стихает. Когда говоришь с бесланскими, понимаешь, что ее не становится меньше. Она просто оказывается частью жизни. Как воздух, которым дышишь. И уже привычно каждый год видеть деда, приходящего к своим шестерым внукам на кладбище. Или повзрослевших друзей Заура Дудиева, которые уже женились, или четырехлетнюю сестру погибшего трехлетнего мальчика, которая во время зачитывания имен оставшихся в той школе, бегает от одной могилы к другой и весело смеется, а потом спрашивает у рыдающей мамы, почему ей не дали шарик, а запустили его в небо.

Сегодня на выходе из сгоревшего спортзала ко мне подошел знакомый и едва сдерживая слезы, сказал, что ему очень тяжело, но он благодарен богу за это чувство, за то, что не дает забыть.

Наверное, под этим могли бы подписаться многие.

Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...