В разгар XV Лионской биеннале ее новый художественный директор Доминик Эрвье рассказала корреспонденту "Власти" Марии Сидельниковой о своих планах на фестиваль и о том, что происходит с современным танцем во Франции и в мире.
Это первая Лионская биеннале, которую вы делаете в качестве художественного директора. Как вы отбирали программу, какими принципами руководствовались?
Главный принцип — разнообразие. Мне хотелось, чтобы на биеннале одновременно можно было увидеть экспериментальные постановки, народное искусство, социальные, острые высказывания молодых танцовщиков — Франсуа Шиньо, Антуана Дефо и Алори Жеорже. Наряду с ними представлены работы мэтров — Усио Амагацу, Иржи Килиана, Анжелена Прельжокажа, Маги Марен. Здесь есть и мотив смены поколений: Амагацу уже 63 года, затем поколение 50-летних — Декуфле и Прельжокаж, на смену которым приходят молодые авторы. Моя задача представить лучших артистов в каждом направлении. Получается динамичная и живая картина современного танца. Мы начинаем с хип-хопа, следом идут цирковые артисты, они делают потрясающие визуальные спектакли — работают в интересном направлении, так называемой новой магии. Далее — театральные постановки и пластические спектакли. Я хочу показать силу современного танца, то, как в свои сети он затягивает все больше артистов из смежных искусств. Мне важно, чтобы Лионская биеннале была не просто авангардным фестивалем или фестивалем, завязшим в бесконечных поисках.
Вы пришли на смену основателю биеннале и ее многолетнему руководителю Ги Дарме. Ждут ли фестиваль изменения?
Ги Дарме за эти годы проделал невероятную работу. Благодаря ему Лион стал ассоциироваться с современным танцем: это единственный город в мире, где проводится танцевальная биеннале, такого больше нигде нет. Моя главная задача — сохранить этот имидж на высоте. Но я все-таки остаюсь хореографом, и у меня свой взгляд на программу. Мы будем идти в сторону синтеза жанров, продвигать новые направления. И для меня крайне важны зрители. Мы собираемся работать над тем, чтобы границ между современным танцем и людьми не существовало.
Ради биеннале вам пришлось оставить танцевальную компанию Montalvo Hervieu и своего партнера Жозе Монтальво, с которым вы проработали вместе более 30 лет. Как вам далось это решение?
Мы расстались друзьями, по обоюдному согласию. 30 лет совместной работы вполне достаточно, самое время остановиться. Я поставила немало спектаклей, многие из них стали мировыми хитами, и, думаю, в плане искусства я сделала все, что могла. Теперь мой опыт будет полезнее на позиции руководителя биеннале. Я намерена поддерживать молодых артистов, ставить с ними спектакли, плюс меня по-прежнему приглашают работать над разными проектами. На нынешней биеннале я ставила дефиле-открытие, в котором участвовало более четырех тысяч человек. Мне кажется, сейчас мое место именно здесь.
Centre choregraphique Pole Pik
Фото: © Stephane RAMBAUD
В танцевальном дефиле мог принять участие любой желающий. Чем для вас, профессионального хореографа, интересна работа с любителями?
Сегодня нельзя пренебрегать социальной ролью современного танца. Важно задаваться вопросами, что дает искусство городу? К кому обращаются танцовщики? Что они хотят сказать? Некоторые хореографы и исполнители отрицают социальный аспект, но не я. Людям надо прививать любовь к искусству, не только образовывая их, но и практически. Дефиле — идеальный шанс предоставить людям возможность просто потанцевать.
Биеннале была создана в 1984 году, когда Франция переживала бум современного танца. Это было приоритетное направление культурной политики с внушительной финансовой господдержкой, Франции завидовали европейские соседи, новые компании и имена вырастали, как грибы после дождя, была первая волна французского современного танца, затем вторая... А потом наступил штиль, и 2000-е стали "нетанцевальными". Все это происходило на ваших глазах. Какими вы видите последние 30 лет современного танца?
История искусства — это циклы. Революционные моменты сменяются затишьем, за смелыми периодами приходят академические направления. Судеб без происшествий в искусстве, как и в жизни, не бывает. То же самое произошло и с танцем: 1980-е во Франции были невероятно продуктивными годами, это был взрыв. Но к 1995 году этот творческий фонтан поиссяк, и вплоть до 2005-го длился так называемый нетанцевальный период, когда балом правил концептуальный танец. Довольно скоро стало ясно, что и у этого интересного движения есть сильные авторы, но творческой силы не хватает, больших работ нет. Сейчас происходит обновление, идет возврат к большим форматам, классическим формам спектакля, приходит новое поколение — Тьерри Тье Ньянг, Франсуа Шенье, работы которых представлены на нашей биеннале. Они быстро проскочили этот концептуальный период и сегодня, хорошо усвоив уроки прежних революций, сознательно возвращаются к движению. Хореографы снова берутся за повествовательные спектакли, у которых есть абсолютно конкретный и очевидный посыл, история: драматургия выходит на первый план. Во Франции сейчас наступает очень интересный момент — конец затишья и начало нового периода.
Если попробовать зафиксировать момент, как бы вы определили современный танец начала XXI века?
Современный танец начала века — это синтез многих жанров, разнообразие подходов. Мы все дальше отдаляемся от священного храма танца, где поклоняются классике, где хип-хоп не говорит на концептуальном языке, концептуальный танец презирает хип-хоп, а американские мэтры contemporary не знают и знать не хотят про французов. Сегодня, благодаря интернету и глобализации, все эти направления сосуществуют и вступают в диалог. Хип-хоп стал почти неоклассикой: это больше не политический протест, не уличные пляски на голове, а сложный, рефлексирующий жанр, в котором работают интересные исполнители. Сегодня они танцуют в Лионе в постановке малоизвестного автора, а завтра они будут работать с Уэйном Макгрегором на сценах мировых театров. В нынешнем современном танце никто не борется за чистоту жанра, это большая территория заимствований.
Ballet Preljocaj
Фото: © JC CARBONNE
Как реагирует публика? Готова ли она, придя на современный танец, оказаться в цирке?
В последние годы зритель сильно поменялся. Раньше публика была очень сплоченной: если ты ходишь в Парижскую оперу и восхищаешься "Лебединым озером", то ты автоматически презираешь Филиппа Декуфле. Другая — молодая, модная аудитория, выбирала исключительно современный танец, но у нее не было ни малейшего желания смотреть хип-хоп. Сегодня одни и те же люди смотрят сначала Мурада Марзуки, на следующий день идут в оперу, а в третий вечер их можно встретить на экспериментальной постановке какого-нибудь азиатского хореографа. Противостояния лагерей и эстетик больше нет. Зрители, по крайней мере во Франции, хотят видеть разные спектакли, испытывать разные эмоции. И это говорю не я, а социологи. Мне кажется, надо отвечать на этот запрос.
Почему в программе Лионской биеннале никогда не были представлены труппы из России, хотя в США, например, российские хореографы — частые гости? Собираетесь ли вы искать таланты в России, и каковы ваши впечатления от российских гастролей?
К сожалению, у меня нет свежих впечатлений от России. Моя компания была в прошлом году на гастролях в Москве с "Орфеем", но я уже работала над биеннале. Последний раз я приезжала в Москву и в Волгоград в 1990-х. И почувствовала, что российский зритель голоден до новых впечатлений, залы набивались тогда битком. Но мне практически неизвестна ситуация с современным танцем. Могу предположить, что авангардным танцовщикам приходится нелегко. Почему Россия не была представлена в Лионе? Сложно сказать. Иногда это просто случайность или обстоятельства. Я не в курсе, ездил ли Ги Дарме в Москву для отбора спектаклей, но я надеюсь, что мне удастся к вам выбраться.
Каким должен быть спектакль, чтобы вы включили его в программу биеннале?
Это должно быть четкое, завершенное высказывание и оригинальная идея. Если речь идет о политике, важно обозначить и аргументировать этот выбор; если неоклассика, то спектакль должен привносить что-то новое в этот жанр. И, безусловно, важно качество: свет, постановка, подготовка танцовщиков.
Ballet de l'Opera de Lyon
Фото: © Michel CAVALCA
Где сегодня находится очаг современного танца? В Африке? В Азии? Или по-прежнему в Европе и США?
Я внимательно слежу за азиатским танцем, именно поэтому в программе биеннале сделан акцент на Азию. В разные годы в лидеры выходили США, потом Европа, в частности Франция, но сегодня у современного танца нет лидера, нет сильного центра. И это большая проблема, из-за этого не возникает оригинальных компаний, нет ярких творческих вспышек, которые могли бы зажечь остальных. Европа по-прежнему держится на высоком уровне, но в основном за счет Бельгии.
На мой взгляд, очаг с большим потенциалом находится сегодня в Канаде, в Монреале — и с точки зрения современного танца, и с точки зрения современного цирка. Канадцы в своих спектаклях мешают экспрессионизм Пины Бауш с перформансами Яна Фабра, все это приправляют стендапом, что позволяет им мгновенно и легко установить контакт с публикой. На выходе получается смесь живая и эмоциональная, но в тоже время с ясным и сильным высказыванием, не тяжелым для восприятия. По-моему, именно Канада сегодня дает импульс мировому современному танцу.
Что такое Лионская биеннале
Biennale de la danse de Lyon — крупнейший международный фестиваль современного танца, который раз в два года превращает город в мировую столицу танца. Более 30 компаний, десятки площадок, бюджет в несколько миллионов евро и тысячи туристов — в течение трех недель Лион танцует на голове и босиком, на сцене и под открытом небом, облачившись в платье восточного шамана или раздевшись догола. И так уже 28 лет.
Идея создания биеннале принадлежит бывшему студенту-юристу и журналисту Ги Дарме, который в самом начале 1980-х, когда современный танец во Франции начал стремительно набирать обороты, возглавил Maison de la danse ("Дом танца") в Лионе, а следом придумал биеннале. Успех пришел моментально: на первый фестиваль съехались 39 тыс. зрителей. Каждый новый выпуск — всегда тематический — становился учебным пособием по современному танцу, которое "на ногах" объясняло про немецкий экспрессионизм, про французские традиции от придворных танцев до появления хореографов первой волны, про американских мэтров Мерса Каннингема и Алвина Николаиса и про танцевальный бум в Африке. При этом Ги Дарме всегда отмечал, что танец — искусство не элитарное, а народное. В 1992 году к биеннале добавилось дефиле — настоящий карнавал, созданный по модели рио-де-жанейрского: многотысячное шествие пляшущих людей прокатывается по центральной улице Лиона, а более трехсот тысяч наблюдают за этой народной вакханалией. В 2010 году бессменный руководитель, ранее перенесший инфаркт, решил оставить свое детище и осуществить давнюю мечту — уехать в Бразилию. Но до этого Ги Дарме подготовил себе преемницу: ею стала 50-летняя французская танцовщица и хореограф Доминик Эрвье. Вместе с Жозе Монтальво она руководила собственной компанией Montalvo Hervieu, которая хорошо известна не только во Франции, но и во всем мире, а в 2008 году творческая пара встала во главе парижского театра "Шайо".