Этот матч — финал мужского волейбольного турнира лондонской Олимпиады — многие, конечно, помнят в деталях. И многим победа сборной России над бразильцами, отлившаяся в первое отечественное олимпийское золото в командных видах в нынешнем столетии, кажется в первую очередь торжеством духа, воли, тренерского озарения, которые помогли двигавшейся к сухому, без единого взятого сета, поражению команде преодолеть собственные слабости. Но, возможно, не менее ценна и другая ее составляющая.
Российский волейбол в середине 2000-х пережил примерно то же самое, что пережил чуточку раньше российский футбол. В клубах появились серьезные деньги — и появилась возможность приглашать игроков, по сути, любого уровня. Примерно теми же были и аргументы первых лиц клубов, которые чуть ли не ежегодно просили пересмотреть лимит на легионеров в чемпионате. Он ведь выглядел каким-то совсем уж жестким: два иностранца — даже не одновременно на площадке, а в заявке на сезон. И всякий раз они слышали от федерации такой же жесткий, как лимит, отказ. Хотя поддаться соблазну было вроде бы проще простого: знаменитости из-за рубежа могли привести к дефицитным еврокубковым триумфам, поднять интерес к волейболу вообще, стать, наконец, путеводной звездой для молодежи.
Не исключено, что абсолютно прямой причинно-следственной связи между упертостью тех, кто устанавливал правила, и олимпийским золотом нет, но факт остается фактом: волейбольную сборную России сегодня можно рассматривать как антипод футбольной. Футбольная была самой пожилой среди участников польско-украинского чемпионата Европы, волейбольная — одной из самых молодых в Лондоне: у большинства ее игроков впереди по две-три Олимпиады. Футбольная шокировала скудостью и качеством резервов, волейбольная добилась перелома в финале во многом за счет скамейки. А те, кто внимательно за ней следит, знают, каким был трудным выбор у тренеров перед этими соревнованиями: отцеплять приходилось тех, кто по большому счету ничем не хуже попавших в состав.
Среди героев финала был Максим Михайлов, перед пекинской Олимпиадой попавший в основу сборной из-за стечения обстоятельств: травма основного диагонального — Семена Полтавского — заставила попробовать на его месте юного дублера, благо тот постоянно играл за свой клуб "Ярославич". А еще — Дмитрий Мусерский, которому руководители "Белогорья" в 2006 году меняли, не без мучений, украинское гражданство на российское. А еще — долго зревший в запасе, но дождавшийся шанса в казанском "Зените", который мог бы, учитывая финансовые возможности, укомплектоваться топ-легионерами полностью, Николай Апаликов. Каждого без труда можно представить жертвой мягкого лимита.
Как можно, не будучи в курсе всего происходящего в волейболе, предположить, что ради суровых ограничений и перспектив сборной в жертву были принесены амбиции волейбольных клубов. Но реальность и тут опровергает тезис о том, что жесткого лимита надо бояться: этой весной России — "Зениту" и "Динамо" — достались оба наиболее престижных еврокубка.