1965 год. Интеллигентный сирота лет четырнадцати по имени Сэм Шакульски сбегает из скаутского лагеря "Айвенго" на острове в Новой Англии. В погоню за ним пускаются растерянный вожатый Уорд (Эдвард Нортон) и однокашники Сэма, с которыми у мальчишки довольно сложные отношения. Тем временем беглец в условленном месте на другом конце острова мальчик встречается со Сьюзи Бишоп — молчаливой мечтательной девочкой. Два года назад они познакомились на постановке оперы Бенджамина Бриттена "Ноев ковчег", долго переписывались, а теперь Сьюзи, захватив из дома бинокль, компактный проигрыватель брата и полный чемодан фэнтезийных романов, удрала, чтобы начать с Сэмом совместную жизнь. К охоте на детей присоединяются родители девочки, пребывающие в бессловесном раздоре адвокаты Уолт и Лора (Билл Мюррей и Фрэнсис Макдорманд), и местный шериф Шарп (Брюс Уиллис), тоже носящий какую-то глубокую рану в сердце. Вскоре появляются и власти с континента, героям начинают грозить уже вполне страшные вещи, но они не собираются сдавать любовь без боя.
Уэс Андерсон вообще всегда снимает в жанре "фильм мечты". И в этом смысле "Королевство полной луны", эта странная смесь "Бонни и Клайда", "Ста дней после детства" и аллегорического спектакля в церковной школе,— чуть ли не вершинное его произведение. Каждый кадр картины хочется поставить в рамочку, каждую сцену — пересмотреть по три раза, чтобы уж точно разрыдаться.
И конечно, начать раздражаться на режиссера так же легко, как влюбиться в него. Его вкус настолько идеальный, что вот-вот перейдет в дурновкусие. Здесь нежное безвременье середины американских 60-х, кантаты Бриттена, дети-философы, Брюс Уиллис в очках и под конец Тильда Суинтон в синем плаще — кажется, фильм сейчас попросту треснет, разорвется от переизбытка прекрасного. Сюжеты Андерсона настолько ласкательны, что в них так и тянет найти какой-нибудь подвох. Один американский критик даже написал большую статью о том, что его фильмы — исподтишка фашистские, прославляют эстетизированное лидерство, и после "Королевства" с его апологией скаутского уклада он наверняка ликует. И правда, эстетика у Андерсона настолько разрастается, что содержание — не обязательно этическое, просто любое — имеет все шансы исчезнуть, схлопнуться одним движением ресниц героини. Наконец, Андерсон — апологет инфантильности, его фильмы, в общем, не без оснований воспринимаются многими как истории о том, что если ты самовлюбленный дурень, но симпатичный и совестливый, тебя все равно все будут любить, и мир будет твоим, потому что в детстве тебе так захотелось.
И хотя "Королевство полной луны" очень похоже на привычного Андерсона, здесь происходит важная перемена. В каком-то смысле пара главных героев фильма представляет сознание любимых персонажей режиссера — то, чем персонажи "Семейки Тененбаумов", "Водной жизни" и "Поезда на Дарджилинг" казались сами себе, хотели бы быть — то есть не бестолково-инфантильными взрослыми, а совершенными взрослыми детьми. Сэм и Сьюзи как бы с обратной стороны задают любимую идею Андерсона о взрослости как неразрывном продолжении, расширенной модели детства. Но в этой счастливой слитности двух возрастов появляется незваный третий элемент — старость. Все взрослые герои "Королевства", независимо от того, 40 им лет или 60, несут на себе груз огромной печали, упущенного времени. Их грустный мир тут немного задвинут на задний план, но режиссер дает понять, что за всеобъемлющими песнями невинности все же следует неизбежная вторая часть. И этот намек делает "Королевство", при всем его воздушном счастье, фильмом тревожным.