Побив рекорды Гарри Поттера, эротический роман "Пятьдесят оттенков серого" официально стал "самой быстро распродаваемой книгой в мире", а его авторша — самым "быстро обогащающимся писателем" (на своей "оттеночной" трилогии она зарабатывает $1 300 000 в неделю) и одним из самых влиятельных людей в мире по версии журнала Time.
На обложке эта дама обозначена как E. L. James, на самом деле ее зовут Эрика Леонард, ей 49 лет, она раньше работала на телевидении, живет в Лондоне с детьми-подростками и мужем, которому — в качестве "хозяина моей вселенной" — и посвящает свои произведения: за первым романом последовали "Fifty Shades Darker" ("Пятьдесят оттенков темнеют") и "Fifty Shades Freed" ("Пятьдесят оттенков освобождены").
Писать она начала после того, как прочла "Сумеречную сагу" Стефани Майер, и "Пятьдесят оттенков серого", считается, выросли из ее попыток "сумеречного" фанфика. И действительно, по внешним описаниям (темные волнистые волосы, серые глаза) ее "мистер Серый" — многогранный, вернее, многооттеночный миллиардер Кристиан Грей — напоминает Роберта Паттинсона, исполняющего влюбленного вампира в фильмах по книгам Майер. И вообще, при желании анализа, вроде можно было бы сказать, что автор "Оттенков" имеет в виду, что единственный вариант для девушки заполучить что-то похожее на вампира в реальной жизни — это найти себе симпатичного приверженца БДСМ, предпочитающего доминирование. Там — клыки, здесь — трость.
Но "Оттенки" не стоят даже такого анализа — такая это липкая и безвкусная жвачка. А уж если кто-то в связи с этим текстом станет вам говорить о, не дай бог, маркизе де Саде, "Истории О", сестрах Бронте с их Рочестером и Хитклиффом или о "Тесс из рода д'Эрбервиллей" Томаса Харди (этот роман, фасонистости ради, даже упоминается в тексте) — плюньте этому человеку в лицо. Ничего из этого там рядом не стояло — не только в смысле авторского сознательного, но и в смысле всеобщего бессознательного. Потому что "Пятьдесят оттенков серого" — это просто, как говорили в моем детстве, сопли в сахаре. Причем, несмотря на садо-мазо тематику, сопли вполне невинные. И в смысле собственно действий, и в смысле языка.
Ни до чего серьезного у выпускницы филфака Анастасии Стил и молодого магната Кристиана Грея не доходит. Ну руки связал, ну шлепнул несколько раз, ну в конце даже показательно выпорол. На этой порке она и сломалась.
Описывается все это так: "Внезапно он щелкает кнутом, и я получаю удар пониже зада, прямо по половым органам... Удар сотрясает меня всю, и это сладчайшее, страннейшее, исполненное гедонизма чувство... Он хлещет меня по соскам — о краткое, но сладкое наказание! Мои соски наливаются и напрягаются от удара, и я издаю стон, изгибаясь в моих кожаных наручниках. "Тебе хорошо?" — выдыхает он. "Да". Он хлещет меня по ягодицам: "Да — кто?". "Да, сэр"".
Я имела удовольствие прочитать этот текст в оригинале и не знаю, как все это будет выглядеть по-русски, но если там все окажется более грубым — не верьте. На самом деле все это именно так филистерски вежливо: "половые органы", "ягодицы" — не более. Кстати, переводчикам, можно посочувствовать: девичья тактичность автора способна доставить большие неудобства. Скажем, в том месте, где герой натягивает презерватив на свою "considerable length",— в соответствии с авторской стилистикой перевести это вполне можно было бы "почтенная длина", тем более что и к герою, и к его длинному органу писательница явно относится с почтением.
И если зачем-то пытаться объяснить феноменальный успех "Пятидесяти оттенков" (хотя вообще-то такие объяснения почти всегда выглядят попытками доморощенной социологии), то выходит, что причина его — ну хотя бы отчасти — заключается именно в этом почтении: к герою, героине, к достойнейшим читательницам. И вообще во всей этой благопристойности, в том, что о вещах "неприличных", а в чьем-то понимании даже радикальных, автор "Оттенков" пишет без всяких оттенков оскорбительности или хотя бы жесткости, не выходя за периметр буржуазных декораций, в которых ошейник давно воспринимается как модный атрибут.
И если пытаться понять, что именно феноменальный успех этой книги говорит о раскупающих ее женщинах (хотя такие попытки всегда выглядят туповатыми обобщениями) — то, похоже, дело в том, что благопристойность и добропорядочность сегодня числятся по разряду афродизиаков. И употреблять эту книгу по назначению (а ее прямое назначение — вдохновлять читательниц в моменты досужих мастурбаций) сподручнее, если знаешь, что в ней ну совсем не нарушены приличия.
Э. Л. Джеймс. Пятьдесят оттенков серого, М.: Эксмо, 2012