Премьера театр
Помимо оперы на озере Брегенцский фестиваль знаменит своей театральной программой. В этом году она стала меньше, но не хуже — в чем убедился, специально для "Ъ", АЛЕКСЕЙ ТУРЕНКО.
Декорации спектакля венского драматического театра "Макулатура", показанного на фестивале в Брегенце, просты: это ряд длинных и высоких ступеней, по которым перемещаются персонажи. Плюс реквизит, вроде кресла в табачной лавке, полицейских пистолетов и раздвижной лестницы. Есть и пять телевизоров, в которых параллельно показывают сцены из жизни мегаполисов и передают в режиме онлайн происходящее на сцене.
Пьеса австрийского драматурга Паулюса Хохгаттерера посвящена жизни человека в современном городе. Как и жизнь горожанина, пьеса легко делится на отдельно взятые сцены и эпизоды. Эта жизнь состоит из беспрерывного потока банальностей, будь то повторяющиеся разговоры или вечные фобии. Каждый страдает по-своему. Девушка-полицейский — от того, что у нее кобура торчит как-то боком. Продавщица табака — что несколько лет назад потеряла руку. Архитектор — что все смеются над его специализацией, а он строит подвалы. Его дочь — что никому не нужна. Редкие исключения, вроде исчезновения дочери архитектора, в итоге тоже оказываются прелюдией к очередным банальностям.
Из их череды выпадает странного вида хирург, размышляющий о бутербродах, мечтающий "выпасть из времени" и вытаскивающий из своих закромов то пилу для резки костей, то огромный нож. Выглядит пародийно? Но проблема вмешательства в тело извне, его трансформации и последующего воздействия этого вторжения на психику — одна из ключевых в спектакле. Не случайно лишь у двух героев "Макулатуры", хирурга и подростка, есть имена, остальные персонажи безымянны, они отличаются лишь профессиями.
"Макулатуру" — ее с успехом показывали и на Венском фестивале — поставила швейцарский режиссер Барбара-Давид Брюэш. Она специалист широко профиля, известна работами по Шиллеру и Достоевскому, Стриндбергу и современным авторам. В "Макулатуре" ее увлекла рутина жизни, обыденность текучки. В пьесе, написанной вроде бы простодушно, без лишних затей, затрагиваются важные проблемы человеческой психологии, такие как проблемы идентичности в современном мире, фантомных болей или эскапизма. За них публика готова простить вторичность пьесы.
По профессии 51-летний Паулюс Хохгаттерер — не драматург, а профессиональный врач. Он детский психиатр, издающий наряду с книгами по своей специальности еще и романы, а с недавних пор еще и пишущий для театра. О широте его интересов говорит и список полученных им наград: госпремия Австрии по детской и юношеской литературе, Немецкая детективная премия и стипендия имени философа и эссеиста Элиаса Канетти.
Сочетание вечного и сиюминутного делает его любимцем публики, прежде всего немецкоязычной. Некоторые его аллюзии остаются закрытыми для иностранного зрителя. Так, в пьесе упоминается о подвалах, где держат в заточении, а затем всплывает и название небольшого городка Амштеттена.
Живая реакция зала в эти моменты понятна лишь тем, кто знает о потрясшей не так давно Австрию трагедии. В подвале жилого дома в австрийском Амштеттене обнаружили женщину. Долгие годы ее держал там в заточении собственный отец, от которого они родила нескольких детей. Преступление вскрылось случайно: врачам понадобились данные об отце детей, болевших из-за генетических ошибок.
Хохгаттерер — сам уроженец Амштеттена. Возможно, он даже знал преступника лично, жил с ним по соседству, ежедневно ходил мимо его дома, здоровался с ним и его женой. В этом переплетении судьбы автора и первополосных новостей уголовной хроники кроется не меньше искусства, чем в самом изощренном сюжете. Оно выглядит случайным, как соседство старых газет в кипе макулатуры, но из него в итоге складывается вся жизнь.