Выставка фото
В Париже в Европейском доме фотографии проходит выставка вдовы Хельмута Ньютона, известной под псевдонимом Алис Спрингс. О Джун Ньютон рассказывает парижский корреспондент "Ъ" АЛЕКСЕЙ ТАРХАНОВ.
Только что в Гран-Пале прошла большая выставка Хельмута Ньютона (см. "Ъ" от 29 марта), которую привез в Париж берлинский Helmut Newton Foundation. Фонд — это отчасти Джун, которая в течение 57 лет была женой, помощницей, нянькой, биографом и архивариусом. Даже те, кто никогда не видел ее работ, знают, как она выглядит. На известном снимке Ньютона — том, где он стоит перед обнаженной красавицей, профессионально глядя на нее сверху вниз в шахту "Ролейфлекса",— совсем уже немолодая Джун сидит рядом, с некоторой тоской глядя на крутые бедра модели.
Такой я ее запомнил в Москве, в их первый с Хельмутом приезд — на тройную выставку в Пушкинском музее, Первой галерее и редакции "Декоративного искусства СССР". Потом я увидел ее на снимках Ньютона и был поражен тем, как красива она была и сколько желания в его кадрах. Он любовался ею как фотограф и как мужчина, и его сексуальность, которую он потом так легко и так умело имитировал, была здесь явной и искренней.
Австралийка Джун Браун была актрисой и в 1947 году пришла позировать фотографу-немцу. Она очень удивилась, увидев за камерой не седовласого старца из Европы, а молодого веселого парня. "Фотография — моя первая любовь, а ты будешь второй",— сказал он ей. Кажется, она назвала его в ответ ублюдком. Они поженились через год. Я думаю, что жить рядом с Ньютоном было совсем не скучно и совсем не легко. Ей пришлось бросить театр и бросить родину и отправиться туда, где была работа для фотографа,— в Париж. И чем больше обретал славу Ньютон, тем больше в тени была Джун.
Все изменилось в 1971-м, когда Хельмуту надо было ехать снимать красивого парня для рекламы сигарет Gitanes. Но накануне гений свалился с гриппом и, как и всякий мужчина, представлял в этом состоянии жалкое зрелище. А ехать надо было. Верная Джун, устав выжимать лимоны, вызвалась его заменить. Ньютон показал ей, как пользоваться экспонометром и выставлять диафрагму. Съемка вышла отлично: на выставке в Доме фотографии она на почетном месте. Но чек — прислали Ньютону.
С тех пор он отправлял ее всюду, где не мог или не хотел работать сам. Так было с парижским модным журналом Depeche Mode, который мечтал о мужском Ньютоне, но его не получил — у Хельмута был контракт с Conde Nast. Вместо себя Ньютон прислал жену. Редакция поупиралась, но сдалась, увидев ее полные энергии и юмора снимки (один из них — с девушкой с задравшейся на попе юбкой — стал афишей нынешней выставки в Доме фотографии). Она работала для Vogue, Marie Claire и Elle, сделала отличную рекламную кампанию для Jean Louis David. У нее появилось имя. И поскольку имя Ньютон в фотографии было занято, она взяла себе псевдоним Алис Спрингс, воспользовавшись названием города в глубине континента, хотя сама была уроженкой Мельбурна.
Псевдоним был прозрачным, все знали ее как Джун Ньютон, но постепенно в ней стали уважать совершенно отдельного от мужа фотографа. Почти всегда была рядом с Хельмутом. Снимала его, снимала тех, кого он снимал. Его репутация фотографа моды не мешала ему быть и наимоднейшим портретистом. Знаменитости приглашали его для того, чтобы взглянуть на себя его глазами. В нагрузку или по доброй воле они позировали и для Джун. Так поступили, например, Ив Сен-Лоран и Пьер Берже. Если бы выставка в Гран-Пале еще работала, я бы вернулся туда сравнить это фото с таким же ньютоновским. Разница удивительная — и не сказать, в чью пользу. У Джун это люди, у Хельмута — это актеры.
Джун Ньютон более внимательна к своим персонажам, она ими не командует, не строит мизансцены и не сочиняет за них, как сочинял Хельмут. Она доверяет тем, кто ей позирует. Не всегда они оправдывают доверие, но то, что она в них видит — поразительно. Запоминается болезненная улыбка и искусственные зубы Йозефа Бойса или молодой Лагерфельд с его огромной головой и непропорционально маленькими ручками, спрятанными в карманы, или чернобородый, как карбонарий, Джанни Версаче. Даже когда на ее снимках два человека, даже тогда, когда они обнимаются, между ними ничего не происходит, все происходит только между ними и Джун.
Там, где Ньютон снимал обнаженных женщин, налитых красавиц, она снимает голых мужчин, морщинистых от старости, как черепахи. Она не играет с ними, она им сочувствует. Единственный раз, когда она по-настоящему жестока, одна из лучших серий на этой выставке: люди с маленькими детьми. Это парадные портреты, но на каждом из них ребенок несчастен. Где-то он лежит на полу перед позирующей парой, где-то он съежился между геометрически точными носками материнских туфель, где-то его несут на локте, как батон из булочной, где-то поднимают над головой, как трофей. В этом явно есть рассуждение о том, как бы поступила со своим ребенком она сама. Если бы, конечно, у них были дети. Алис Спрингс — удивительный фотограф. Она — такая же, как Ньютон, она смотрит на то же самое и почти его глазами, но в ее взгляде нет его чувственности, а есть ее боль. Не в первый раз вижу пару, которая с самого начала делит все человеческие качества пополам и не знает потом, где взять пропавшую половину.