Слушатель на него не обиделся
В полупустых залах Петербургской филармонии два вечера подряд пел знаменитый бас из Нидерландов Роберт Холл. Свой пятый приезд в Россию он посвятил преимущественно русскому репертуару — романсам Бородина, Рахманинова, Чайковского, Мусоргского. Весомость лирической программе придала Сюита Шостаковича на слова Микеланджело Буонаротти. Кроме того, Холл не отказал себе в удовольствии спеть шумановскую "Любовь поэта".
Роберт Холл обладает тембром редкой красоты и мощности, но не слишком часто выступает в опере, предпочитая камерные залы. Его строгая сценическая манера вполне объясняет, почему он уступает театру только ради статуарных вагнеровских партий: Роберт Холл — антиактер.
Движение, драматургия, артистизм для него приемлемы лишь в сфере мелодии и стиха. Их Холл преподносит во всех изумительных подробностях, обычно затираемых популярностью избранных опусов. Он поет "в пол", словно замыкая в себе переживаемые музыкально-поэтические бури. Отказывает слушателю в роли наблюдателя. Выдает ему лишь чистый звук. Остальное — пластика и мимика, по мнению Роберта Холла — шлак.
Если внимательно следить, как он держится на сцене, полученный образ угловатого крупного человека, которому как будто везде, даже в Большом зале, тесновато, чем-то напомнит набоковского Лужина — неловкого и трогательного. Это совсем не тот образ, к которому взывает его вокал.
Сегодня редко приходится сталкиваться с артистом, который бы столь полно и мучительно переживал романтическую музыку. Холлу дано томиться сильными страстями без ложной аффектации, игнорируя все напетое по главным романтическим вокальным текстам за полтора века. Поэтому откровением первого вечера оказались до неприличия популярные шедевры предзакатного русского Sturm und Drang — "Для берегов отчизны дальной..." Бородина и пять романсов Чайковского.
Холл артикулирует с легким западным акцентом, но с внятностью и рельефностью мысли, какие редко доступны отечественным носителям русского вокального языка. Чистота тембра, подвижность голоса, природный дар кантилены служат фундаментом его мастерства и дают карт-бланш на самые прихотливые нюансы. Роскошь подходить к вокальной лирике как к омузыкаленной поэзии, а не как к Голгофе интонационных трудностей, могут себе позволить редкие певцы. Роберт Холл в их числе. Его герой — поэт. Точнее, целая компания поэтов: певец одинаково склонен к юношеской пылкости и сарказму, усталой рефлексии и позднему сдержанному философствованию.
От сентиментальных слез восхищения посетителя концертов Роберта Холла спасло лишь участие в гастролях пианиста Андрея Хотеева. Избравший моделью своей игры отбойный молоток, он и в ансамбле руководствовался, видимо, принципами настоящего спортсмена. Больше всего от них пострадал Шуман, обильно насочинявший в свое время для цикла "Любовь поэта" фортепианные интермедии. Видимо, у него был расчет посадить за рояль себе подобного.
КИРА Ъ-ВЕРНИКОВА