Легкая атлетика
Татьяна Лебедева — серебряный призер Олимпиады 2000 года в тройном прыжке; олимпийская чемпионка 2004 года в прыжках в длину и бронзовый призер в тройном; двукратный серебряный призер Олимпиады 2008 года в прыжках в длину и тройном; многократная чемпионка мира — после неудачного выступления на своих четвертых в карьере Играх, где в тройном прыжке с результатом 14,11 м она стала лишь десятой, заявила об окончании своей блистательной карьеры. О том, чем она теперь займется, 36-летняя ТАТЬЯНА ЛЕБЕДЕВА рассказала корреспонденту "Ъ" ВАЛЕРИИ МИРОНОВОЙ.
— Какие чувства вы — спортсменка, испытавшая в спорте огромный спектр эмоций,— переживаете сейчас?
— Я еще до конца не верю, что моя жизнь в спорте закончилась именно так. Грустно. Правда, нечто подобное я уже испытывала в Афинах, куда приехала выигрывать тройной прыжок, а соревнования в нем прошли, как во сне. Вот и сегодня — как будто не со мной все это случилось. Еще в квалификации почувствовала забитость икроножной мышцы. Но значения этому не придала. Более того, усугубила проблему, сделав затем сильную тренировку. А ведь можно было и обойтись обычной разминкой, и не заниматься штангой и прыжковыми упражнениями. Поняла я это слишком поздно — и в итоге икроножку надергала так, что перед финалом случился спазм. Думаю, скорее бы уже попытки — долбану уже скорей эту ногу и все... Во второй попытке из-за боли мне уже было не до прыжка... Впереди третья — а я думаю, скорей бы все это закончилось. Мне расхотелось прыгать. Потому что я поняла, что сегодня улететь далеко не смогу в принципе. Конечно, расстроилась. Ведь к Играм подошла без травм. И общее состояние было неплохое. Наверное, впервые при подготовке меня не мучило ничто. И даже пресловутые мои ахиллы. А в нужном месте в нужное время нога все-таки подвела. Ни массажи ежедневные, ни физиотерапия — ничто не помогло.
— И что решили?
— Все — спорт закончился. Это я здесь поняла окончательно. Но трагедии в душе нет.
— А почему глаза на мокром месте?
— Как бы то ни было, теперь, наблюдая за соревнованиями по телевизору, я не смогу упрекнуть себя в том, что могла вернуться после операций и рождения второй дочери, но не сделала этого. Теперь я сделала все, что могла. Думала, правда, что еще на чемпионате мира в Москве, через год, выступлю. Но теперь точно знаю — этому не бывать. Как говорится, уходя — уходи. Сейчас удовлетворение испытываю лишь от того, что сумела выйти в этом сезоне на довольно приличный уровень. Возможно, сделаю еще два-три старта. Если икроножка придет в норму, то выступлю 23 августа в Лозанне и потом еще в сентябре.
— Огромный пласт вашей жизни остался позади. Что впереди? У вас ведь столько интересов — вы и депутат Волгоградской областной думы, и вице-президент Всероссийской федерации легкой атлетики (ВФЛА)... На чем сконцентрируетесь?
— После Пекина, когда тоже раздумывала, стоит ли заканчивать со спортом или все-таки продолжить тренировки, я спрашивала себя — что дальше? Конечно, до 40 лет, как моя кубинская коллега Алдама, я прыгать не собиралась в любом случае. Мера должна быть во всем. Однако энергии у меня много по-прежнему, так что думаю подключиться к работе в ВФЛА более активно. Сейчас я отлично понимаю, что раз активный спорт закончился, то теперь надо жить по принципу "куй железо, пока не украли".
— Мотаться будете между Волгоградом и Москвой?
— Опыт есть. Когда училась в дипломатической академии, то три дня проводила в Москве (благо квартира есть), а четыре — в Волгограде. Или наоборот. Плюс тренировалась. Сейчас энергия, уходившая на учебу и тренировки, высвободится, и ее я направлю исключительно на работу в федерации. Для начала активизирую свою деятельность в комиссии спортсменов. Обожаю общаться с молодежью, помогать, решать проблемы. Постараюсь и поглубже вникнуть в дела и проблемы взаимодействия ВФЛА с международной федерацией. В конце концов, год назад меня избрали в женский комитет IAAF. Да, он не занимается какими-то глобальными вопросами мировой легкой атлетики, но работа в нем — это тоже опыт. Надо же с чего-то начинать.
— А, начав свой чиновничий путь, куда вы хотите в итоге прийти?
— Если завтра меня, к примеру, посадят в кресло президента, то управлять столь крупной спортивной структурой я, конечно же, не сумею. Всему надо учиться. И к любой должности надо созреть. Ведь и олимпийскими чемпионами сразу не становятся. К этому званию спортсмены идут шаг за шагом, постепенно созревая внутренне и физически, духовно и психологически. Все это когда-то должно совпасть. Или не совпасть. Так же устроена и неспортивная жизнь.
— Амбиции занять в будущем руководящую должность у вас все же имеются...
— Не то что амбиции... Скорее цели мои — всегда максимальные. Не то чтобы я сильно стремлюсь возглавить федерацию, прежде всего я хочу быть на высоте. А там как получится. Когда начну работать по-настоящему, а не урывками, вот тогда и пойму, а надо ли мне это? Будет ли мне интересно? И смогу ли я принести пользу?
— А нынешние руководители ВФЛА приветствуют ваше стремление к ним приблизиться?
— Пока они чувствуют, что я им не конкурент, они готовы меня подтягивать и идти навстречу. Как только пойдет конкуренция, все может быть и по-другому. Однако я уверена, что они тоже понимают, что за ними пропасть. Активного поколения нет. Но всем нам — и руководству нашему в том числе, я уверена, хочется, чтобы легкой атлетикой всегда управляли свои люди, а не пришлые. Большая будет проблема, если на руководящую должность когда-то придет человек со стороны.
— Ну а если с очень большими деньгами?
— Как показывает практика, большие деньги решают в спорте не все. Спортивный руководитель должен обладать чуйкой и знать проблемы изнутри. Чтобы грамотно руководить тем или иным спортивным направлением, нужно прежде прочувствовать спорт на себе. Я убеждена, что такие руководители будут работать намного эффективнее тех, кто вкладывает в спорт деньги безбашенно.