Фестиваль кино
Первые дни 65-го кинофестиваля в Локарно не принесли ничего из ряда вон выходящего, но побудили АНДРЕЯ ПЛАХОВА подумать о парадоксах национальных имиджей.
Одним из первых конкурсных фильмов оказался швейцарский документальный, который так и назывался — "Проблема имиджа". Исходной посылкой стало ухудшение репутации страны в свете парламентского наступления правых, спекуляций вокруг банковских тайн, ареста Романа Поланского. Сложился имидж швейцарцев как благополучных, зажиревших обывателей, лишенных воображения и чувства юмора. Режиссеры Симон Бауман и Андреас Пфифнер целый год колесили по стране и обращались к стоящим на своих зеленых лужайках согражданам с коварной просьбой помочь сформировать для фильма позитивный образ Швейцарии. В ответ слышали: "Что у нас хорошего? Ну, природа красивая, горы, озера, чистота всюду. Если бы только иммигранты все не портили, жили бы мы в раю". Однако в глазах говорящих счастья нет, и зажигаются они какой-то эмоцией, лишь когда заходит речь о тех же иммигрантах. Рост ксенофобии можно обнаружить сегодня практически в любой стране, но редко где он сочетается с таким искренним самодовольством, которое, не скрывая злого сарказма в адрес соотечественников, демонстрирует швейцарский фильм.
От России в этом году была отобрана только одна, тоже документальная лента — "Зима, уходи!", снятая десятью учениками мастерской Марины Разбежкиной по инициативе "Новой газеты". Один из них, Аскольд Куров, приехал вместе с Разбежкиной представить картину. И хотя рассыпанный в ней юмор (к тому же далеко не всегда передаваемый субтитрами) далек от швейцарского, фильм оказался отлично понят, награжден бурными аплодисментами и подвергся толковому зрительскому обсуждению.
Помимо ценного фактографического материала (хроника подготовки и проведения оппозиционных митингов, акция Pussy Riot в храме Христа Спасителя) "Зима" включает в себя множество абсурдных сцен российской жизни, которые превращают ее в кафкианскую трагикомедию. После жесткой уличной перепалки на почве отношения к Путину выясняется, что оба оппонента на самом деле...за Зюганова. Глава избирательного участка в Королеве, как только наблюдатели потребовали дать ему копии подложных бюллетеней, удалился с документами в туалет и бесследно исчез. Матушка, рассказывающая о мироточащей иконе Путина, сетует, как бедолаге трудно руководить страной, "где столько безумных людей". Вот уж поистине. А обрамлением к серии документальных новелл становится разговор за рюмочкой старых работяг под знаменем героев коммунистического труда: таких диалогов нарочно не придумаешь.
Для самих молодых кинематографистов "Зима" стала школой не только профессионализма, но и гражданственности. Многие из них до этого не только ничего не понимали в политике, но и нисколько не интересовались ею. Одна из участниц проекта, Мадина Мустафина, призналась в одном интервью: "Я чувствовала, что попала в самый адский ад. И в этом аду, с одной стороны, я горела на раскаленной сковороде, а с другой — кайфовала, что передо мной разворачивается кино. До сих пор плохо понимаю это кино. Для меня это как большой театр, в котором люди играют роли. Цирк, игра, шоу. Весело в грустном — и наоборот". Зима ушла — оттепель не наступила. Что бы ни говорили про сегодняшний имидж России (заметно изменившийся даже со времени свободолюбивой зимы), может быть, его может спасти как раз не чуждое россиянам чувство юмора.
Еще одним комментарием к вопросу о национальном имидже стал конкурсный фильм "Эстонка в Париже". Это уже целиком придуманная история. Анна, женщина средних лет, приезжает во Францию в качестве прислуги по уходу. Ее подопечной оказывается тоже эстонка по имени Фрида, впрочем, отказавшаяся от своих корней. Она еще не так давно имела молодого любовника, но, перешагнув порог старости, превратилась в беспомощную фурию. В фильме режиссера Илмара Раага заявлен острый психологический контраст. Лайне Мааги, играющая Анну, немногословна и напоминает минималистку Кати Оутинен из фильмов Аки Каурисмяки. В роли Фриды — Жанна Моро, даже в свои 84 способная не только облить ледяным холодом, но предъявить горячий темперамент, изобразить стопроцентную женщину и с прошлым, и с настоящим. Выясняется, что, "как все парижане", ее героиня ни разу не была в Лувре. Коронным номером Фриды становится триумфальный выход в кафе, а в платонической постельной сцене с бывшим любовником ее рука "по памяти" тянется к любимому органу партнера. Что касается соотечественников, попытка возродить с ними контакт мгновенно приводит к ссоре: видно, эстонский нрав для Фриды слишком узок.
Жанна Моро — священное чудовище французской "новой волны" — напоминает о временах больших личностей, легко преодолевающих национальные и прочие границы. Если она и может считаться француженкой до мозга костей, то такой, которая жила в Америке, снималась в Англии, Италии, Греции и даже в России, никогда не будучи частью киноиндустрии, а оставаясь транснациональным мифом.
Это же самое можно сказать про Алена Делона, чей приезд в Локарно стал событием, значимым и для фестиваля, и для актера. Будучи в конфликте с Канном, он давно не получал ни большой трибуны, ни знаков отличия. В Локарно решили исправить эту ошибку. В эти дни слова "Ален Делон" слышались не только в кулуарах фестиваля, но и в ресторанах, отелях, парикмахерских. Фотографии молодого героя фильмов Антониони, Висконти, Клемана, Мельвиля, ставшего непревзойденным эталоном мужской красоты, оккупировали страницы журналов, выпущенных к фестивалю, и витрины магазинов города. 76-летнему артисту нужна была известная смелость, чтобы выйти на публику в сегодняшнем виде. Он явно волновался, но, оказавшись перед восьмитысячной аудиторией пьяцца Гранде и держа в руках почетного "Золотого леопарда" за карьеру, мгновенно обрел кураж и стать прежнего Делона. Публика Локарно встречала молодого человека с постаревшим лицом — и это выглядело как злая шутка природы.