Выставка современное искусство
На "Красном Октябре" в пространстве бывшего шоколадного цеха проходит выставка Сергея Браткова "Шапито Moscow": это прелюдия к назначенному на сентябрь открытию галереи Red October — совместного проекта галереи "Риджина" и компании "Гута-Девелопмент". Рассказывает АННА ТОЛСТОВА.
Снимки, нащелканные обыкновенной цифровой мыльницей, разогнаны до размера афиш, напечатаны, как афиши, на бумаге и наклеены прямо на стены, без церемоний. Это же шапито. Снимки склеены попарно, как делают в интернет-приколах, чтобы получались вроде бы незамысловатые (это же шапито) шутки. Скажем, голова профессиональной побирушки, смиренно бьющей земные поклоны на одной фотографии, перерастает во вполне инфернального полосатого хищника с рекламы выставки кошек на другой фотографии. То ли фокус-покус, то ли оборотень в нищенских отрепьях. Несколько поднадоевшим цирком-шапито, который все никак не сдвинется с места, объясняет Сергей Братков, представляется ему московская повседневность — особенно в спальных районах, в тех же окрестностях станции метро "Улица Подбельского", где он живет. Развивая эту немудреную метафору, фотограф выводит на арену целую труппу увиденных на улицах мегаполиса цирковых артистов. Рыночные фокусники разложили на прилавках пеструю бутафорию; тяжелоатлеты сгибаются под грузом "челночных" пластиковых сумок; жонглеры-гастарбайтеры на стройке ловко швыряют кирпичи; факиры в чалмах из членов некоей индийской делегации шествуют по Красной площади; а в воздухе зависли ноги лезущего на какой-то монумент подвыпившего эквилибриста. И зверья тут побольше, чем в зоопарке: от черной свиньи на поводке, жмущейся к белым штанам хозяина, до человека-зебры, околачивающегося в своем душном плюшевом одеянии у ларьков. И каждый второй тут — клоун.
Ощущение веселого абсурда можно продлить, зайдя в туалет, где вкрадчивый голос Сергея Браткова, большого мастера гнать пургу, рассказывает душещипательные истории в жанре "одна баба сказала" про собачек (в мужском отделении) и кошечек (в женском), китчевые фарфоровые статуэтки которых установлены под раковинами. В некотором смысле это служебные кошечки и собачки: они служат психологической защитой невольным зрителям ежедневных представлений нашего цирка-шапито — недаром даже захлебывающийся от репортажей с протестных акций и из залов суда Facebook временами накрывают кошаче-собачьи волны. На закуску мультимедийная инсталляция "Полная луна" — в темной комнате, наблюдая сквозь открытую форточку восход видеолуны, надо выслушать издевательскую братковскую мантру, посвященную деньгам и их магической власти над космосом.
В этом чичиковском гимне капиталу проскальзывают гоголевские нотки — Сергею Браткову вообще свойственна гоголевская ("Славная бекеша у Ивана Ивановича! Отличнейшая! А какие смушки! Фу ты, пропасть, какие смушки!") интонация этакого простачка-провинциала, захваченного столичной жизнью. Но его значительный международный успех объясняется вовсе не тем, что он выезжает на капитале русской культурной традиции. В отличие от большинства соотечественников, живущих прошлым и будущим, цепляющихся за великие футуристические утопии и великое историческое наследие — будь то русская литература XIX века или русский авангард начала XX века, но не работающих с настоящим, Сергей Братков — художник настоящего. С глазом-анализатором, нацеленным на здесь и сейчас. Вот и большие афишные фотографии — так как будто бы запросто, с моцартовской непринужденностью нащелканные мыльницей и так как будто бы непроизвольно, без долгих раздумий соединенные в коллажные пары,— оказываются очень сложными слепками сегодняшней реальности. Эта реальность на первый взгляд неяркая и смазанная, всегда многослойна, как, например, в снимке с какого-то народного гулянья. Патриотически настроенная публика толпится у палатки "Русский колобог", где над вывеской "Медовуха, сбитень, квас" на фоне коловрата бьет в барабан бритоголовый нацик, а за его плечом едва виднеется статуя воина-освободителя, водруженная на крышу какого-то сталинского палаццо. И все слои этой реальности пропитаны ароматом насилия, так что едущие по проспекту танки или пробегающий мимо отряд омоновцев не сразу бросаются в глаза — как нечто вполне естественное для московского ландшафта. Но, наверное, неслучайно в одном из братковских фотогибридов манизеровский бородатый мужик в тулупе со станции "Партизанская" замахивается дубиной народной войны на какую-то лощеную чиновничью особу, выскочившую из турникета в Кутафьей башне Кремля.