Сегодня в Кремлевском дворце съездов открывается IV внеочередной съезд кинематографистов России. Предшествовавшие этому событию две недели отмечены чрезвычайной активностью Никиты Михалкова, избранного пять месяцев назад на III съезде председателем Союза кинематографистов. Михалков, помимо выходов в телеэфир, провел серию встреч с ветеранами, с молодыми кинематографистами, со студентами ВГИКа, а вчера дал пресс-конференцию.
Каждый член союза получил объемный предсъездовский пакет документов, в который входят предложения по совершенствованию работы союза, протоколы заседаний и постановления секретариатов, а также таблица поправок к уставу. Есть еще персональная анкета. Вопрос номер один: "Довольны ли Вы тем, как складывается в последние годы Ваша жизнь?" Вопрос номер шесть: "Сумеет ли Никита Михалков вдохнуть новую жизнь в Союз кинематографистов?"
Стиль предсъездовской кампании соединял традиции советской автократии с новациями современного российского популизма. Первые представлены поправками к уставу, которые превращают и без того бюрократизированный, но при этом хаотичный союз в строго иерархическую организацию. Во главе ее — председатель правления, который, как и члены правления, может переизбираться сколько угодно раз. Секретариат становится исполнительным органом и целиком формируется председателем, включая первого секретаря — доверенное лицо главного. Первый секретарь не обязательно является кинематографистом и практически руководит всей финансовой и организационной деятельностью союза.
Что касается популизма, в его духе были выдержаны многочисленные встречи Михалкова с кинематографической общественностью. Сыновняя забота о ветеранах сочеталась с другим лейтмотивом — отеческой опекой над молодыми кинематографистами. Всячески демонстрируя свое расположение и обещая пряники, Михалков не забывал и о кнуте. Досталось "за бездуховность" и создателю "Брата" Алексею Балабанову, и автору "Страны глухих" Валерию Тодоровскому. Эти фильмы профессиональны, а режиссеры талантливы, но тем более опасны, ибо снимают черт знает о чем. А надо бы о шахтерах, о положительных героях нашего времени (сам Михалков, впрочем, предпочитает воспевать более аристократические слои). Выступавший не пугал возрождением цензуры, а по-отечески журил, обещая выпить с несмышленышами водки и вдохнуть в них недостающий дух.
Оппозицию Михалкову на съезде могут составить представители Московского и Петербургского союзов, а также входящих в них гильдий, права которых, согласно новому уставу, заметно ущемлены. Распространились слухи о том, что сломить возможное сопротивление организаторы намерены посредством хитроумной рассадки публики во Дворце съездов — в алфавитном порядке (тогда даже Панфилов с Чуриковой не смогли бы создать коалицию). Эта идея, кажется, не прошла, и кинематографисты будут кучковаться по регионам, причем в первые ряды, кроме народных артистов, выдвинут провинциалов — главную опору Михалкова.
В свое время V съезд кинематографистов стал историческим сигналом к разрушению тоталитарной машины. Между тем он не только не менял устав насквозь советского союза, но всего лишь робко высказался против засилья цензуры и номенклатуры. Этого оказалось достаточно, чтобы режим затрещал по всем швам. Этого оказалось достаточно, чтобы возбудить гнев "черни", как обозвали свистящий и топающий ногами зал низвергнутые небожители.
Сегодняшняя ситуация не требует особого мужества для того, чтобы назвать вещи своими именами. Интересно будет посмотреть, насколько впрок пошли кинематографистам десять с лишним лет свободы. Ведь их союз опять выступает в качестве "модели" изменившейся общественной ситуации. Сегодня, похоже, всех заботит лишь то, кто будет контролировать движущиеся через кинематограф финансовые потоки.
Претендующие на участие в этом контроле вынуждены будут с главным договориться. Генетически запрограммированный на долгожительство Михалков призван на эту роль кинематографическими массами, то есть теми, кто доведен до ручки экономическим кризисом, изверился в возможностях слабой российской демократии и видит выход в ценностях "народного консерватизма".
"Чернь", имеющая исторический опыт, больше не бунтует, а "молодежь" давно живет вне союза и надеется, что сможет так прожить и дальше.
АНДРЕЙ Ъ-ПЛАХОВ