Moscow View
Специальный корреспондент "Русского пионера" НИКОЛАЙ ФОХТ идет на выставку достижений, чтобы поболеть на свежем воздухе. В фан-зоне автору мешает солнце, мучает жажда и не хватает фэн-шуя. В результате волейболистки обидно проигрывают, а вслед за ними гандболистки. Положение спасают Иван Ухов и Бекки Хэммон.
Чертыхаясь, под удивленными взглядами москвичей и наверняка гостей столицы я бежал с ВДНХ. Сил моих не было смотреть, как наши девушки проигрывали бразильянкам. Я твердо знал, если отдадут четвертую партию, тай-брейк наверняка проиграют. Потому что это удел русских — проигрывать тай-брейки. Мы не созданы для нервных и коротких окончаний, мы лучше действуем на просторе, в раздолье, когда вдоволь прав на ошибку. Я бежал с ВДНХ, с ВВЦ, от фонтана "Дружба народов" и павильона "Космос", чтобы люди не видели моих чрезмерных эмоций и слишком лишних слов.
Как и обещал, я все-таки добрался до фан-зоны на ВВЦ--ВДНХ. Напомню, чем она знаменита. Много противоречивых слухов поступало об открытии этого местечка. Одни говорили, что все как положено: открытие совпало с открытием Олимпийских игр, была трансляция. Другие, например партнеры фан-зоны, утверждали, что по техническим каким-то причинам фан-зона начала работать только в прошлую субботу. Фан-зона эта — часть сети больших экранов под открытым и чистым небом нашей страны; сеть эта неразрывно связана с сочинской Олимпиадой. Очень трудная какая-то схема. С другой стороны, мне-то что? Мое дело идти и смотреть. Тем более там люди, там единомышленники, с которыми и словом можно обменяться, если что, порадоваться вместе.
Фан-зона видна сразу, не успеешь войти на территорию. Большой экран манит, но главное — очень четкий звук. Даже на расстоянии отчетливо слышна португальская речь — это бразильянки взяли тайм-аут, и тренер предлагает им ничего не бояться. Ноги сами понесли меня вперед.
При ближайшем рассмотрении я обнаружил некоторые изъяны в фан-зоне. Но и некоторые преимущества, приятные моменты тоже зафиксировал.
Не знаю, как-то странно, что напротив прекрасного экрана с современной четкой картинкой стоят допотопные и, главное, неудобные садовые скамейки. Я понимаю, фан как раз в том, что они такие кондовые, типа в стиле пятидесятых. Догадываюсь, что тут периодически возникает какая-нибудь сцена — с танцами, с фильмами, может быть, и рекламными роликами,— и скамейки вросли в асфальт. Лень их двигать, модифицировать сидячие места. Я испытал болельщицкое место — правда неудобно. С другой стороны, может, и капризничаю — ну поставили бы скамьи без спинок, лучше, что ли, было бы? Наверное, дело в том, что они как-то по стилю не вяжутся ни с чем: ни с Играми, ни с большим экраном, ни с XXI веком. Но ведь на ВВЦ--ВДНХ ничто ни с чем уже давно не вяжется.
А вот солнце в глаза — это действительно серьезный минус. Экран устроен практически на западе, поэтому предзакатный дискомфорт гарантирован. Я понимаю, что организаторы руководствовались не фэн-шуем, не интересами зрителей, а симметрией. Важно было разместить объект на хорде выставочного парка — перед первым павильоном, на одной оси с фонтаном "Дружба народов". Это получилось, разумеется. Но вот ведь в чем штука: все ключевые события начинаются часов с пяти вечера — солнце как раз начинает маячить перед глазами болельщиков. Оно и так жаркое в эти дни. И назойливое. Я промаялся на скамеечке минут десять, больше не выдержал — укрылся на таком помосте со столиками и под зонтиком. Теоретически это выход, но практически мне лично смотреть Олимпийские игры под углом неудобно: мне надо в лоб, чтобы неслось соревнование прямо на тебя, как паровоз братьев Люмьер! Может, бейсболки с длинными козырьками раздавать, а может, продавать даже — с олимпийской символикой, сочинской например.
Загадкой остались столики — никакого олимпийского буфета не наблюдалось. Ни напитков, ни бутербродов — надо приходить со своим. Организаторы боялись, скорее всего, что болельщики наберут лишний вес — а в олимпийском марафоне это мешает.
Теперь о хорошем.
Во-первых, звук. Вблизи он оказался так же хорош, как и на входе. Четкий, сбалансированный. Во-вторых, это опять-таки звук. Картинка сопровождается только интершумом, без вмешательства комментаторов. Что приближает болельщика к самому событию, освобождает от обязанности разгадывать смысл комментаторских фраз, идти вслед за неадекватными эмоциями телеведущего. Ну и в-третьих, картинка — на редкость яркая, "звенящая", как сказал бы какой-нибудь видеоинженер.
Пока я выбирал точку просмотра, наши проиграли вторую партию, счет стал 1:1.
Сзади олимпийский экран стережет памятник Ленину, больше никого. Вход за кулисы неуверенно перегорожен переносным стендиком магаданского землячества — правильно, лучше вы к нам. Все как за сценой маленького рок-концерта. Только людей нет. Неужели вся эта махина живет в автоматическом режиме? Да нет, наверняка она управляется дистанционно, из самого "Ростелекома", который все это и придумал. Я задрал голову и стал искать веб-камеры. На всякий случай помахал дружелюбно рукой и нащупал служебное удостоверение. Секьюрити не нагрянула, а я уже был на самой сцене и смотрел на зрительные ряды с другой стороны. Можно было даже представить себя вообще за кулисами Олимпийских игр — но тут нужна все-таки очень большая фантазия: Ильич возвышался над заборчиком и строго смотрел в затылок. И я увидел человека в окне.
Видеоинженер Константин следил за картинкой по монитору. Сразу видно — профессионал: он был абсолютно спокоен, хотя наши шли очко в очко.
— А как удалось такой роскошный сигнал заполучить, без комментаторов?
— Да это "Ростелеком"... Это технический, наверное, канал, исходная лондонская картинка. Ее все телеканалы получают, ну и дальше работают. И мы тоже, напрямую.
— Много пришлось потрудиться, чтобы добиться такого звука и изображения?
— Да ничего сложного, мы ведь и на "Нашествии" работали... Только звук — это другой подрядчик, мы за экран отвечаем.
— А вообще, много народу приходит?
— Да приблизительно, как сейчас, человек 20.— Константин действительно давно не выглядывал наружу — человек 70-100 наслаждалось Играми.— Но в выходные побольше приходит,— поправился видеоинженер.
Когда я вернулся в болельщицкую семью, наши выиграли вторую партию. И третью начали выигрывать, но вдруг развалился блок, а Соколова, наоборот, стала лупить по рукам бразильянок. Они поднимали в защите все мячи, мы не все. Гамовой давали слишком низкие, неудобные пасы — и она била в блок. Болельщики зато сплотились перед лицом надвигающейся беды: скандировали "Россия, Россия!", организованно хлопали. И солнце уже зашло за очередной павильон выставки — болей не хочу! Но девчонки совершенно незаслуженно и неумолимо проигрывали четвертую партию.
И я сбежал.
Уже в машине слушал, как, несмотря на пресловутые пять матчболов, они проиграли. И гандболистки. Потом еще Тотров уступил в финале — ну совсем спорные очки дали иранцу в первом периоде. Краем уха слышал про золото синхронисток и в записи посмотрел победу Захарова на трамплине. Чудом зацепил победный прыжок Ухова. А все потому, что смотрел баскетбольный четвертьфинал с турчанками. Я не верил, что и тут мы проиграем — хотя все к этому шло: даже из-под кольца мазали, мяч из рук вываливался, под своим кольцом подборы проигрывали. Но Хэммон вытащила эту игру. И слава богу.
И уже в поправившемся настроении я подумал: а ведь фан-зона на ВДНХ под открытым небом, с отличным экраном и четким звуком — дело очень хорошее, но недоделанное. А что в этом мире совершенно? То-то и оно.