В Лондоне сегодня открываются ХХХ летние Олимпийские игры. Для российского спорта они представляются шансом убедить в том, что траектория, по которой он двигался в последние годы, по крайней мере перестала быть траекторией постоянного падения.
Лондонская Олимпиада пройдет спустя два с половиной года после Олимпиады в Ванкувере, которая принесла сборной России всего три золотые награды и позорное 11-е место в медальном зачете. Но если считать Олимпийские игры градусником общего состояния спортивной сферы, то летние Игры в этом смысле гораздо более надежный градусник, чем зимние. Дело в том, что число стоящих на кону наград шире в три с половиной раза, а роль "фактора случайности", из-за которого зимой, недобрав из-за обстоятельств два-три золота, можно отдать сразу несколько позиций, снижается до минимума.
Весь постсоветский период российский спортивный термометр фиксировал падение — и по количеству наград, и в плане статуса в мировой спортивной иерархии. Не резкое — как с американских горок, но слишком очевидное. В 1996 году в Атланте сборная России уже, конечно, не выглядела наследницей мощи сборной СССР, но за второе вслед за американцами место в медальном зачете могла не беспокоиться. В 2000-м в Сиднее она впервые почувствовала за спиной китайское дыхание, обойдя рванувшего из-за спины конкурента лишь в последний момент. В 2004-м в Афинах пропустила вперед и его. А в 2008-м в Пекине, снова став третьей, уже даже не обозначала соперничество ни с Китаем, ни с Америкой. Зато реально вела его за право удержаться в тройке грандов с отставшей на четыре золотые награды Великобританией, которая наверняка на домашней Олимпиаде (а статус ее хозяина по статистике увеличивает медальные ресурсы страны примерно на треть) постарается вытеснить из нее Россию. И вытеснит, если ртуть в градуснике опустится еще на одно-два деления вниз. Или, вернее, за прошедшие после пекинских Олимпийских игр четыре года уже не опустилась, просто еще не устоявшись на какой-то конкретной отметке, а прыгая вокруг нее в ожидании лондонского закрытия.
И разглядеть, где столбик в конце в концов должен застыть, невероятно сложно, потому что отправившаяся в Лондон российская команда выглядит чересчур, что ли, неоднозначной.
С одной стороны, ей, как и в Пекине, явно недостает того, чем в свое время брал Советский Союз, того, что можно назвать базой. Российские спортсмены вообще не примут участия в двух видах программы — футболе и хоккее на траве, но количество видов, в которых (если не произойдет каких-либо чудес) от них не стоит ждать подвигов, по-прежнему составляет в общей сложности чуть ли не треть программы: тут и гребля, и парусный с конным спортом, и стрельба из лука. А некоторые ее бывшие козыри по сравнению с Олимпиадой четырехлетней давности стали слабее: в боксе, например, российские спортсмены в трех из десяти весовых категорий вообще не заработали олимпийских лицензий. И спортсмена уровня американского пловца Майкла Фелпса, в Пекине поднявшегося на верхнюю ступеньку подиума восемь раз, Россия, конечно же, на свет не родила.
С другой стороны, это четырехлетие все-таки вызывало ощущение, что в целом что-то в российском спорте меняется в лучшую сторону. Его дарили, скажем, спортивная гимнастика, на двух подряд Олимпиадах не давшая России ни одного олимпийского чемпиона, и плавание, в котором чемпионов не было с 1996 года. В этих ключевых для олимпийского медального зачета видах появилась наконец молодежь, способная выигрывать чемпионаты мира или как минимум биться за победу в них,— Алия Мустафина, Виктория Комова, Анастасия Зуева, Юлия Ефимова. Его дарили легкоатлеты, и так обычно выручавшие, а на прошлогоднем мировом первенстве собравшие девять золотых наград и, судя по результатам уже нынешнего сезона, который воскресил, в частности Елену Исинбаеву, рвущиеся поднять "потолок". Его дарили волейболисты: они постоянно оступались в шаге от золота, а тут вдруг выиграли и Мировую лигу, и Кубок мира, превратившись в фаворитов Олимпиады. Его дарили фехтовальщики, стрелки и тяжелоатлеты, оставшиеся в Пекине в тени, а перед Лондоном на главных стартах выступавшие чрезвычайно ярко.
При этом Россия сберегла виды, где ее доминирование не подвергается сомнению,— художественную гимнастику, синхронное плавание. И это ведь тоже по нынешним временам плюс, так как примеры, когда она его прежде теряла в течение олимпийского цикла, приходят на память моментально: взять те же прыжки на батуте.
Плохой, улетевшей в Лондон проигрывать, команду — в которой почти полсотни действующих чемпионов мира, по одному на каждый десяток спортсменов из состава делегации,— назвать никак не выходит. Но никак не выходит и все же заранее приподнять столбик этого вечно падавшего градусника или хотя бы заморозить его на какой-то желанной отметке. Даже, кажется, у тех, кто отвечает за исход Олимпиады. Ни президент Олимпийского комитета России Александр Жуков, ни министр спорта РФ Виталий Мутко так и не назвали святой с советских времен медальный план, лишь обозначив и так очевидный диапазон возможностей российской команды: около двух с половиной десятков первых мест. Может быть, чуть больше, может быть, чуть меньше.
И их можно понять. Слишком зыбки в действительности эти ощущения насчет того, что траектория пошла на взлет. Слишком часто в недалеком прошлом надежды, связанные со сборной России, оборачивались крахом из-за того, что олимпийская реальность — с выпрыгивающими из засады китайцами и ее собственными лидерами, вдруг терявшими в самый важный момент предолимпийский лоск,— оказывалась гораздо суровее той, что подкрепленная вроде бы таблицами чемпионатов мира и Европы сулила прорыв. Слишком сильным было разочарование у тех, кто, подсчитывая потенциальные российские медали, обнаруживал потом, что считать их надо было куда осторожнее.
А в Лондоне разница — между чуть больше и чуть меньше — будет, скорее всего, принимая во внимание повысившиеся британские шансы на третье общекомандное место, еще более заметной, чем обычно.
Она станет разницей между выступлением, после которого российским спортом можно смело гордиться, и таким, после которого останется пытаться гордиться только другими его достижениями. Например, количеством миллионов рублей, потраченных на строительство современных спортивных баз, и миллиардов — на подготовку к сочинской Олимпиаде 2014 года. Но история, в том числе свежая, ванкуверская, кричит о том, что на них, увы, болельщикам — и простым, и принимающим решения о том, кому руководить спортом,— абсолютно наплевать.