На закате СССР среди советских "неформалов" ходил такой анекдот. Октябрь 1917-го. С броневичка к толпе рабочих и солдат обращается Ленин-стиляга: "Социалистическая революция, о необходимости которой так долго говорили большевики, свершилась! А теперь — дискотека!!!"
Собственно говоря, в этом анекдоте заключен весь фильм Давиде Манули "Легенда о Каспаре Хаузере" (La Leggenda di Kaspar Hauser). Только вместо Ленина — Каспар Хаузер, самый загадочный персонаж XIX века, помесь Железной маски с Маугли.
Первые 16 лет своей жизни — до того, как утром 26 мая 1828 года его обнаружили стоящим на нюренбергской площади — Каспар провел неизвестно где, но то, что в одиночном заточении, это точно. Солнечный свет слепил его, желудок отвергал любую пищу, кроме хлеба и воды, он никогда не видел огня и снега, не смотрелся в зеркало. Его словарный запас ограничивался полусотней слов, зато таинственный тюремщик заставил его вызубрить две фразы: "Не знаю" и "Хочу быть кавалеристом, как мой отец". Каспар стал европейской сенсацией, жил то у одного нюренбергского нотабля, то у другого, пока 14 декабря 1833 года "черный человек" не нанес ему смертельную колотую рану: через три дня Хаузера не стало.
Это было уже второе покушение на него: при первом, также совершенном 17 октября 1829 года средь бела дня душегубами, похоже, уверенными в своей безнаказанности, он отделался тяжелой раной. Откуда он пришел, кем был, кто убил его — ответа нет до сих пор. Самая смелая версия гласит, что он был наследником баденского престола, по официальной версии, умершим в младенчестве, а на самом деле ставшим жертвой неких династических интриг, но это как-то мелковато.
Закрыть ту или иную тему не по силам никакому гению. Однако дерзости Манули не занимать: шутка ли — снять фильм о Каспаре Хаузере, которому посвящен один из лучших фильмов в мире — "Каждый за себя, а Бог против всех" (1974) Вернера Херцога.
Херцог, точно следуя канве истории Каспара, создал мощную мистическую галлюцинацию о демиурге и его тварях. Манули, лишь намекающий отдельными фразами на подлинные обстоятельства жизни и смерти Хаузера, снял то, что снял: "сюрреалистический, постмодернистский, черно-белый вестерн". Это звонкое жанровое определение подкупает своим наивным расчетом: сварить такой компот, который зацепил бы внимание сразу нескольких категорий зрителей, склонных считать себя интеллектуалами и снобами. Впрочем, Манули кажется искренним в своем желании снять нечто "метафизическое". Проблема лишь в том, что любая метафизика подчинена строгой внутренней логике, а упорядочить собственную мифологию, которую он пытается создать в "Легенде", режиссер даже и не пробовал. Вместо игры в бисер или в классики состоялась игра в пятнашки.
Место действия — Остров, время действия — "год нулевой". Других островов в целом свете то ли нет вообще, то ли они есть, но похожи на этот остров как две капли воды. Это "нигде и никогда" снято в основном планами-эпизодами: незаменимый способ придать многозначительность чему угодно.
На острове живут шестеро. Два брата — шериф и мелкий торговец наркотиками, обоих сыграл — точнее говоря, в обоих сыграл — Винсент Галло, отменно гримасничающий, прикуривающий и нечленораздельно бормочущий под нос. Герцогиня (Клаудия Герини) и ее прислужник (Марко Лампис) — в ее зонтике, в его цилиндре и манишке есть что-то смутно феллиниевское. Священник (Фабрицио Джифуни), футболист и велосипедист, напоминает персонажа комедии по-итальянски, который, подобрав полы сутаны, гоняет мяч на пустыре, но страдает, как положено любому экранному священнику, кризисом веры. Есть еще девушка (Элиза Седнауи), вяло высказывающая желание увидеть другие острова, но о ней сказать нечего, кроме того, что у нее красивые ноги.
Море выбрасывает на Остров пацана в кроссовках, спортивных штанах, майке с надписью "Каспар Хаузер" и ушами, заткнутыми наушниками плеера. Что он слушает, зрителям неведомо, но судя по непрестанным конвульсивным подергиваниям, какое-то техно-диско вроде того, каким опутал фильм композитор Виталик.
Еще он умеет двигать взглядом ржавую кастрюлю и легко обучаем простейшим жизненным навыкам — биться головой о стену например: "Он очень талантлив",— восхищается Герцогиня.
Вообще, островитяне, включая режиссера, относятся к пацану чрезмерно серьезно. В поселение его привозят на муле: чем не "шествие на осляти". Заговорив, он провозглашает: "Аз есмь". Священник обличает его за неверие, но тут же готов целовать ему ноги. Правда, религиозный пафос тут же скомпрометирован комплиментами, которые страдающий логореей святой отец расточает шелковой отроческой коже и губам. Герцогиня объявляет его обманщиком, но ни в коем случае не наследником престола, не идиотом и не пророком.
Возможно, население острова и впрямь могло принять мальчишку за мессию или наследника, если бы на острове жил кто-нибудь помимо шести протагонистов.
Один лишь реалист-шериф полагает, что парня стоит выучить на диджея, но удастся это лишь в раю, где Хаузер, как Ленин из анекдота, исполнит завет Виктора Цоя: "А сейчас, сейчас мы хотим танцевать!"
В прокате с 9 августа