Фестиваль театр
Одним из главных событий нынешнего Авиньонского фестиваля должен был стать спектакль английского режиссера Кейти Митчелл "Кольца Сатурна", поставленный ею в Кельнском драматическом театре. Из Авиньона — РОМАН ДОЛЖАНСКИЙ.
Несколько лет назад англичанка Кейти Митчелл придумала новый способ делать сценические зрелища. Она словно вывернула процесс создания спектакля наизнанку, вынесла на сцену то, что обычно скрыто от глаз зрителя. Впрочем, на глазах у зрителей Митчелл создает не столько спектакль, сколько фильм: все внимание обычно приковано к видеоэкрану, на котором в режиме реального времени творится кино — камера транслирует действие, которое может быть видно зрителю, а может происходить и вне поля его зрения. Монтаж планов заранее рассчитан по секундам, а на авансцене развернута лаборатория по созданию саундтрека — несколько человек сосредоточенно извлекают необходимые звуки, используя богатый арсенал разнообразных предметов.
Спектакли, поставленные Кейти Митчелл (ее ноу-хау особенно пришлось по душе немецким театрам, охочим до всего оригинального), очень быстро вынесли англичанку в первую десятку европейских театральных ньюсмейкеров. Ничего удивительного в этом нет: помимо того что видеть "кухню" театра и кино само по себе увлекательно, а изобретательность звукоизвлечения и синхронизации в спектаклях Митчелл вполне зрелищна, ее работы дают зрителю совершенно новое чувство сценической реальности — мир оказывается разъят на отдельные фрагменты и элементы, о существовании и важности многих из которых, если взглянуть только на результат, зритель ни за что бы не догадался. Разнимая сценическую ткань на элементы и вновь собирая из них действие, режиссер словно меняет иерархию предметов, фактур и ощущений, укрупняет и сопоставляет детали, показывает важность того, на что никто не обращал внимание. Особенно удались Митчелл "Концерт по заявкам" по пьесе Кретца и "Кристина" по мотивам пьесы Стриндберга "Фрекен Жюли", ставшая одним из главных событий прошлого Авиньона.
На сей раз Кейти Митчелл взялась за роман "Кольца Сатурна" Винфрида Георга Зебальда, знаменитого немецкого писателя, жившего в Англии и погибшего несколько лет назад в автомобильной катастрофе. Книга была написана в середине 90-х годов, ее герой отправляется пешком путешествовать по английскому восточному побережью. Он останавливается в разных местах, встречает на своем пути следы недавней истории, ведет внутренние монологи, вступает в неявные диалоги с другими писателями, размышляет о вроде бы не связанных между собой материях — и все больше и больше проваливается в какое-то мрачное безвременье. По Зебальду, прошлое и настоящее человечества движутся навстречу друг другу, а его герой лишь попадает в завихрение разных эпох.
В спектакле Кейти Митчелл, который играется в похожем на заброшенный ангар огромном зале, мы почти все время видим на экранах черно-белые пейзажи, которые могли бы открыться путешественнику, герою "Колец Сатурна". Актеры произносят в микрофон фрагменты сложного, насыщенного ассоциациями текста, а рядом с ними создаются звуки — полет птиц, шорох набегающих волн, шелест травы под порывами ветра. Самого героя мы не видим, мы смотрим на заброшенный, обесцвеченный и печальный мир его глазами. В спектакле есть своя меланхолическая привлекательность, но на сей раз Митчелл словно показывает пределы собственного метода: кажется, именно этот роман плохо поддается технологии английского режиссера — может быть, потому, что текст и без того фрагментарен и "развинчен", а кино снято заранее.
Самые же сильные сцены "Колец Сатурна" происходят в дальнем помещении, открывающемся за тяжелой стеной, которую время от времени откатывают в сторону. Митчелл придумала, что все действие прихотливого интеллектуального романа Зебальда происходит словно в угасающем сознании умирающего старика. Мы видим огромную больничную палату и старого пациента — у нас на глазах совершается молчаливое прощание с жизнью: медсестра моет руки, задергивают или открывают занавеску, старику, крупный план лица которого появляется на экране, делают положенные процедуры, больничная же звуковая среда тоже рождается на авансцене. В этих сценах "метод Митчелл" действует завораживающе, а мрачная игра Зебальда получает хоть и житейское, но неопровержимое объяснение. А когда больничная палата в конце оказывается пустой, то уже и звуки никакие не нужны.