Руководитель Москомархитектуры Александр Кузьмин отправлен в отставку. Пост главного архитектора столицы господин Кузьмин занимал с 1996 года. Профессор кафедры истории архитектуры Московского архитектурного института Алексей Мусатов обсудил ситуацию с ведущим Алексеем Корнеевым.
— Слухи об отставке Кузьмина ходили уже довольно-таки давно. Но была ли все же эта отставка ожидаемой? Вот именно сейчас?
— Она ожидаема очень давно. Дело в том, что сам Кузьмин многократно собирался уходить. Он фигура в профессиональном сообществе очень положительно воспринимаемая. Я с ним лично не учился. Но он чуть старше моей коллеги, с ним были на одном курсе. Вместе работали. Когда он пришел на пост главного архитектора, ожидалось, что он будет сверхновой звездой, которая вспыхнет и сделает с Москвой то, что мы все хотим и ожидаем. Этого, к сожалению, не получилось. Александр Кузьмин вообще во многом трагическая фигура, потому что, будучи крепким профессионалом и прекрасно понимая все, что Москве нужно и что с ней происходит, он один не смог противостоять давлению лужковской администрации, и самое главное – давлению денег, к которому все не были готовы.
— Достаточно компромиссный человек все-таки?
— Да, конечно. А понимаете, все компромиссные, когда хотят работать. Когда тебе говорят: "Или ты делаешь то, что надо, или ты уйдешь, а мы будем работать с тем, кто будет делать", — ты получаешься в странной ситуации. Ведь все равно сделают, только сделает человек менее профессиональный, получит твои деньги, грубо говоря, и все испортит. Поэтому Кузьмин старался не испортить. Москва сделала шаг в будущее. Другое дело, что это не совсем тот шаг, который ожидался.
— Это главная претензия к Кузьмину?
— К Кузьмину много претензий. Он не смог противостоять самострою, точечной застройке. Москва перестала быть историческим городом. Москва перестала быть туристически привлекательным объектом. И это уже навсегда. К нему ли одному это претензия? Конечно, нет. Но с другой стороны, как можно сделать – снять претензию с главного архитектора?
— Понятно, он был частью команды, да.
— Конечно. Или хотел быть частью этой команды. Но с другой стороны, его не очень отпускали. Наверное, если бы он был настойчивее, он бы мог уйти. Но, с другой стороны, а куда уйти? Вот сейчас он уйдет, наверное, достаточно красиво. Там есть несколько версий. Одна из них – он уходит в академию архитектуры, другая – он давно ведет дипломников у нас в институте, — может преподавать, у него огромный опыт. Во всяком случае, я не думаю, что у него судьба выкинутого человека.
— А сегодня есть ли какие-то реальные претенденты на пост главы Москомархитектуры?
— Это трудный вопрос. Понимаете, ведь это же во многом чиновничья должность, а желания быть чиновником не присутствует у каждого архитектора. Ведь тут интересно было то, что он все-таки архитектор, и он рвался все-таки не к деньгам, а он рвался к рычагам управления, и не получилось. А если сейчас придет чиновник, чистый чиновник, такой чинуша, это будет вообще ужасно. Трудно сказать. Из профессионалов, из людей с полетом не уверен, что сейчас кто-то захочет.
— Должны в Москве произойти какие-то революционные преобразования в градостроительной политике?
— Это очень сложный вопрос. Я не сторонник революций, я сторонник эволюции. С другой стороны, сейчас Москву заволокли в такой тупик, что я не уверен, что мы без революции обойдемся. Посмотрите, транспортный коллапс, который Собянин не решил. И, между прочим, начав с отрицания лужковской политики в транспорте, мы сейчас вернулись к тому же самому – к расширению магистралей, к строительству четвертого кольца, новых развязок. А их и нет, других путей.
— Человек, который сейчас придет, вновь будет встроен в некую команду и вновь вынужден принимать какие-то компромиссы?
— И, в общем-то, трагедия нашего времени в том, что архитекторы перестали участвовать в принятии решения. Они получают решения административные и финансовые и берут под козырек. Если эта ситуации продолжится, мы будем иметь то, что имеем.