Финансирование некоммерческих организаций увеличат до 3 млрд руб., заявил Владимир Путин, но только в том случае, если будет принят новый закон о деятельности таких организаций. Глава российского представительства правозащитной организации Amnesty International Сергей Никитин обсудил ситуацию с ведущей "Коммерсантъ FM" Анной Казаковой.
Российским НКО, которые финансируются из-за рубежа, будет присваиваться статус "иностранного агента". Такие организации будут обязаны состоять в особом реестре, а также они будут предоставлять особую отчетность и проходить дополнительные проверки.
— Объясните, какое НКО получит дополнительное финансирование?
— Во-первых, надо пояснить, что неверное было дано определение. В законе, который сейчас обсуждается и будет, очевидно, принят, говорится о том, что российские организации будут называться "организации, выполняющие функции иностранного агента", там они особо подчеркивают, что не сам агент. Не в этом дело. Что касается того законопроекта, который уже прошел первое слушание, то он совершенно уникальный. У нас в результате этого законопроекта, если он будет принят, наказуемым будет становиться уже не сотрудничество с зарубежными структурами, а непризнание такого сотрудничества. И, кроме того, мы все будем свидетелями того, что у нас появится дискриминация тех общественных объединений, который, вообще говоря, не запрещены.
Что касается сегодняшнего заявления президента Путина, то здесь мне представляется, что речь идет о разных вещах. Нам все время Сидякин и прочие авторы законопроекта говорили, что закон не накладывает никаких усложнений для работы НКО. Вместе с тем, я вижу цитату Путина, который говорит, что "мы вводим более жесткие рамки для работы этих организаций". То есть здесь наблюдается противоречие — Путин признает, что жесткие рамки, то есть усложняется работа. Кроме того, увеличение финансирования, какое оно имеет отношение к тому, что на организации будут вешаться такие клейма? И последний аспект, который я хотел бы отметить. Речь идет о неправительственных организациях, а президент Путин говорит дословно следующее, если я правильно понимаю, что процитировано в средствах массовой информации, его цитата такая: "Буду просить правительство учесть в этом бюджете". То есть, слово "правительство" здесь присутствует, да. Я вижу здесь некое противоречие. Неправительственные организации получают финансирование от правительства. И тем самым они перестают быть неправительственными и независимыми. Возможно, это одна из причин, ради которой был придуман этот иезуитский ход с принятием нового закона, который, в общем, ожидается.
— По поводу финансирования некоммерческих организаций, по поводу того, что оно увеличится с 1 до 3 млрд руб., речь идет о тех российских организациях, которые не имеют никакого права называться "иностранными агентами", да?
— Я не присутствовал на встрече, на беседе, фраза вырвана из контекста. Но можно предположить, что речь идет о том, что некоторые организации дважды подумают, стоит ли им принимать или подавать заявки на гранты от иностранных фондов. Потому что, став организацией, выполняющей функции агента, на них увеличивается объем отчетности, нужен дополнительный аудит и так далее. То есть, все представляется в таком виде, как будто бы речь идет лишь о том, где получать деньги. Но ведь вопрос-то шире.
— В общем, получается все логично: многие НКО жаловались, что если не зарубежное финансирование, то они не смогут работать. Вот, пожалуйста, российские власти предлагают им деньги. Остается только понять, понесут ли в этом случае НКО какие-то обязательства перед российскими властями, если они будут настолько зависимы?
— Вполне возможно, что это будут какие-то определенные обязательства. Кроме того, ни для кого не секрет, что ряд общественных организаций обращался в официальные российские круги, обращался в те источники финансирования для НКО, которые существуют в Российской Федерации, и стабильно всегда стандартный приходит отказ. Мы можем предполагать, что список получателей, в общем, несложно догадаться, какой будет.
— Например?
— Я не знаю, какие это организации. Во-первых, это возможно, какие-то организации, которые занимаются, с точки зрения российских властей, безобидной работой. То есть речь не идет о защите прав человека. В этом нет ничего плохого, я совсем не осуждаю. Надо отметить, что увеличение финансирования со стороны властей — вещь положительная. Но есть ведь такой род деятельности у общественных организаций, та же самая упомянутая правозащитная деятельность, которая не предполагает никакой зависимости от государства. И здесь, на самом деле, надо поступать, мне кажется, по-другому. Надо создавать такие условия, когда бизнес может финансировать правозащитную организацию. А вот это уже сложно.
— Например, ваша организация — Amnesty International — хотела бы претендовать на эти деньги?
— Amnesty International с самого первого дня своего существования, а нам уже 50 лет, никогда не брала и не будет брать никаких государственных денег. Ни от каких властей, будь это Соединенные Штаты, Великобритания или Российская Федерация. Все наши деньги приходят из членских взносов, а также пожертвования от бизнеса.
— А почему? Вы боитесь попасть в какую-то зависимость?
— Мы абсолютно независимая и беспристрастная организация, которая жестко критикует практически все страны. Если взглянуть на наш ежегодный отчет и ситуацию с правами человека, где речь идет более, чем о 150 странах, то там всем достается. Именно вот эта финансовая независимость определяет нашу 100% независимость с точки зрения наших комментариев по теме прав человека.