Джордж Бенсон рассказал Григорию Дурново о последнем альбоме и перспективах джаза
Считаете ли вы свой последний альбом "Guitar Man" возвращением к джазу с традиционной точки зрения? И если так, то почему вы решили записать такой альбом?
Было время, когда я ощущал себя прежде всего гитаристом. И мне захотелось вернуться к тому ощущению многолетней давности, посмотреть на все с точки зрения гитариста. А пение, таким образом, стало чем-то второстепенным — в противовес моим "вокальным" альбомам, где второстепенной является гитара. Потому я и не так много пою на этом альбоме — потому что он задумывался как прежде всего инструментальный, как альбом гитариста. Я хотел дать слушателям понять, что я по-прежнему люблю свой инструмент, люблю гитару. И получилось очень хорошо! И обошлось не так дорого, как другие мои альбомы.
Программа ваших концертов состоит в основном из материала, которым вы в течение многих лет пленяете большую аудиторию. Не планируете ли вы сделать серию концертов, посвященных прежде всего вашему творчеству как гитариста и джазового музыканта, без (или почти без) ваших главных вокальных хитов?
Я прошу понять меня правильно: пение имеет очень большое значение для меня, для моей профессиональной деятельности. Благодаря пению я сделал много записей, моя жизнь наладилась, я хорошо обеспечиваю свою семью. И голос, и гитара — важнейшие инструменты для меня. Благодаря гитаре у меня появились слушатели, о которых я и не мечтал. А с помощью пения я добрался до масс, до людей на улицах, людей в танцевальных залах, любителей баллад, до спален, где люди слушают романтическую музыку. И, в конце концов, я по-прежнему очень люблю петь.
Недавно вы сказали, что джаз сегодня переживает не лучшие времена. По-прежнему ли вы так думаете и возможно ли, на ваш взгляд, улучшить ситуацию?
Ответ на вопрос, как сделать джаз популярным, очень прост: джазу нужны радиостанции и средства массовой информации, джазу нужна реклама. У людей не может сложиться отношение к чему-то, чего они не слышат. Если они не будут слушать джаз, наши дети не будут знать, что это такое, джаз станет для них чем-то инородным. Нам надо начинать играть музыку для них, пока они малы. И когда они вырастут, они смогут лучше понимать джаз. Это по-прежнему величайшая музыка в истории, насколько я могу судить. Она учит тому, чего мы раньше не знали — импровизации. Благодаря импровизации музыка доставляет гораздо больше радости. Каждый момент становится уникальным. Когда вы слышите, как Элла Фицджеральд исполняет песню, вы понимаете, что она больше никогда не споет ее так же. Вот так она исполняет ее в определенный день, в определенное время. Если наши дети вырастут без этого, они не научатся это ценить. Поэтому я говорю: нужны радиостанции по всему миру, а особенно в Соединенных Штатах, где джаз зародился. Тогда он будет распространяться. Все это несложно сделать. Под это дело можно получить ссуду, есть банки, которые могут инвестировать в важные творческие проекты. Если по всему миру появится сто или двести радиостанций, ситуация кардинально изменится. Я пытаюсь убедить людей в том, что это просто надо сделать.