Власти Японии вызвали российского посла и потребовали объяснений по поводу визита Дмитрия Медведева на Курильские острова. Глава российского МИДа Сергей Лавров уже заявил, что Дмитрий Медведев имеет полное право совершать поездки по территории страны. Гендиректор Центра политической конъюнктуры Сергей Михеев обсудил ситуацию с ведущим "Коммерсантъ FM" Романом Карловым.
— Насколько этот визит Медведева на Курилы может осложнить отношения между Москвой и Токио? Или все ограничится традиционными в этих случаях заявлениями?
— Я думаю, это такая традиционная игра. Потому что тема Курил крайне значима для японской внутренней политики. Никто из японских политиков не может отказаться от этой темы, потому что для него это будет равнозначно самоубийству. Как ритуал, каждый новый премьер-министр или новый министр иностранных дел повторяют сентенцию о том, что Курилы — это неотъемлемая часть Японии и так далее. И, соответственно, реакция тоже вполне дежурная. Хуже отношения или лучше от этого не становятся.
С другой стороны, конечно, нельзя не отметить достаточно негибкую позицию японцев, при том, что они понимают, что таким образом проблема не будет решена. Они совершенно жестко стоят на одном: это наша территория, отдайте нам ее, больше мы ни о чем разговаривать не хотим. Что, в общем, говорит о том, что на самом деле ни к какому диалогу они не готовы.
— А российская власть своими такими визитами хочет просто подчеркнуть, что это территория России и никаких компромиссов быть не может?
— Да, я думаю, что российская власть совершенно четко стоит на позиции, что это территория России. Никаких юридически однозначных прав на эти острова Япония действительно не имеет. Претензии японцев юридически никак не обоснованы, они обоснованы исключительно исторически, и то там тоже можно о многом спорить. А российская власть совершенно четко заявляет, что это наша территория. Мы готовы, например, к переговорам по инвестициям, по совместным проектам, даже, может быть, по совместному развитию. Но ни о каких уступках, о том, чтобы уйти оттуда, речи быть не может.